— Иногда мне кажется, что это она хозяйка в этом доме. А не я.

— Умеешь ты баловать слуг, — пожал плечами Айна-Пре. — Я себе такого не позволяю.

— Что-то ты не в настроении, — пригляделся к нему Чень. — Рассказывай, что случилось. Как съездил? Нашёл то, что искал?

Айна-Пре дождался, пока вернувшаяся служанка не закончила свою возню с тарелками и не вышла из комнаты, повинуясь полученному от хозяина знаку.

— Кажется, нашёл… Но не уверен.

— Рассказывай по порядку, — попросил Кастема.

— Хорошо. Из всего того списка учеников чародеев вешкерийского Круга к тому времени, как я туда приехал, осталось только двое. Во-первых, хозяйка хутора, крепкая пожилая женщина, вся жизнь которой подчистую заполнена хозяйством, детьми и внуками. Про свою чародейскую юность вспоминать не любит. Там чисто… Во-вторых, бродячий фокусник, одноглазый Лис. Я его едва нашёл. Когда Круг распался, он поначалу пробовал использовать свои ещё не очень значительные умения… и даже пытался самотужки овладеть остальными чародейскими тайнами. Благо, ему досталась почти вся библиотека Круга. Судя по тому, что я от него услышал, он был настойчив и честолюбив. Сейчас он развлекает нехитрыми трюками деревенские ярмарки. Там тоже чисто.

— Это всё? — после паузы спросила Кемешь.

— Нет. Был ещё один. Дареджей.

— Если верить нашим записям, он вот-вот должен был войти в Круг, — уточнил Чень.

— Да. Он у них был одним из самых способных учеников. И, судя по всему, он ничего не забыл и ничего не простил. Дареджей много лет был у "вешкерских братьев", говорят, даже командовал сводными отрядами в Большом восстании. Потом на несколько лет исчез — и объявился в Местании, драгунским капитаном, а затем и полковником. В самом начале этой войны был тяжело ранен и попал к нам в плен. Долго болел, но так и не выкарабкался. Буквально за день до моего второго приезда в Вешкерию он умер. Сведения точные.

— Значит, ты с ним не встретился? — нетерпеливо спросила Кемешь.

— Нет.

— Эх, плохо…

— Плохо, конечно. Теперь уже и не узнать точно, его ли рук это дело…

— Почему же, — поправил его Чень. — Если у нас больше «дыр» не будет, значит — его.

— Да, придётся ждать, — нехотя согласился рассказчик. — Просто ждать. Впрочем, у меня есть ещё одна ниточка. К раненому Дареджею из Венцекамня приезжал какой-то родственник, скорее всего брат. По имени не то Челеней, не то Чебутар…

— Черендар. Младший брат по матери, — уточнил Чень. — Я нашёл это в бумагах. Уже после твоего отъезда.

— О! И я хочу найти его. Может, хоть через него мне удастся увидеть. Всё-таки кровное родство.

— Черендар, Черендар, — задумчиво протянул Кастема. — Где-то я слышал это имя… Вспомнил! Они с женой держат трактир возле старого порта. Где-то рядом с часовой башней.

— Точно! И мне говорили про трактирщика! Названия заведения не помнишь?

— Нет.

— Ничего, найду его, — кивнул тот, довольный полученными сведениями, и потянулся к ещё нераспечатанной бутылке. — Ну что, выпьем за удачу?

— Нет, только не это! — буквально отшатнулся Кастема. — Извини, но я теперь на вино долго смотреть не смогу.

— Да-да, точно, — доверительно понизил голос Айна-Пре. — Кстати, говорят, вы там под конец сыпали в "золотую гриву" соль и перец, чтобы было не так слащаво? И что потом во всей Асберилли не осталась ни капли вина?

— А в реке — ни капли воды, — буркнул Кастема. — Ну всё, теперь такого понапридумывают…

— А ты нам расскажи, как на самом деле было.

— Да я только что рассказал. Хватит уже… — попробовал тот отделаться, но Чень его перебил.

— Нечего, ничего! Мы ещё раз послушаем! — и даже подался вперёд, для большей убедительности.

Кастема обречённо оглядел лица друзей.

— Ладно, — сжалился Айна-Пре. — Не хочешь ты, я сам расскажу. Подробно и в деталях. А ты будешь только поправлять, если где не так.

Изменившийся в лице Кастема издал нечленораздельный всхлип — из которого, впрочем, тут же родился негромкий смех. Дрогнул смехом и Чень. Кемешь тактично прикрыла ладонью губы, но её выдавали трясущиеся плечи. Последним засмеялся Айна-Пре.

Их смех отражался друг в друге, набирая силу.

Пока не превратился в оглушительный, дружный хохот.

Друзья похожи на лето. Когда оно есть, ты воспринимаешь его как должное, как само собой разумеющееся, и даже позволяешь себе капризно жаловаться на жару или на надоедливых августовских мух. А когда лето уходит, тебе очень начинает его недоставать. И может даже ещё не все деревья пожелтели и опали, а ты уже мечтаешь, чтобы оно поскорее вернулось.

Но между ними есть и важная разница. Если тёплое время года нельзя вернуть своими усилиями, то дружбу не только можно, но и должно.