Шрифт:
– Я знаю, – сказал он, – что вы рискуете головой не ради алмазов, а ради правого дела и немножко ради меня… спасибо…
Взволнованные, мы выбрались из танка и услышали вдогонку голос Чурбана:
– Не топчитесь по броне… Вот болваны… Я же ее целый час драил!
Глава двенадцатая
ПРОЗРЕНИЕ
…За столовой, в светлой комнатке, глядевшей в сторону джунглей, меня встретила графиня. Она бросилась мне на шею и крепко прижала к себе.
– О Джон, где же ты был так долго? Я так ждала тебя…
– Верю… Но я был с друзьями… Она печально опустила голову.
– Прости… что я спросила об этом… Мне не нужны твои секреты, разве что решишь, что я достойна стать твоим товарищем… помогать тебе… Разве что ты поверишь мне…
У нее в глазах блестели слезы. Я был глубоко тронут. Ведь, как говорил мне пастор в одной шведской тюрьме, глаза – зеркало души.
А в ее глазах отражалась самая искренняя любовь.
– Видишь ли, Джон, – сказала она чуть позже, – сейчас мне кажется, что до сих пор я не жила еще, потому что не знала тебя…
Этому я не мог не поверить.
– Слушайте, графиня. Раньше я не доверял вам – почему, вы знаете. Но теперь я знаю, что ты любишь меня, что ты не можешь без меня жить…
– О, как ты сумел понять меня, – прошептала она. – Дай же мне быть твоей помощницей!
– К сожалению, ты мало чем можешь мне помочь. Через несколько часов я бегу отсюда…
– Я убегу с тобою!
– Это невозможно. Моя дорога будет слишком опасна… Но если я вернусь, мы никогда больше не расстанемся!
– Ты бежишь вместе с… с моим бывшим мужем… с капитаном? Потому что знай: Ламетр был моим мужем!
Итак, она доверила мне самую большую свою тайну. Что же это, если не любовь?
– Я знал об этом, дорогая. Мы с капитаном теперь друзья.
– Правда?
– Правда. Он сразу понял, что я джентльмен, и рассказал мне о тебе.
Она изменилась в лице.
– Что?
– Ну, не так уж много, – смутился я. – Он сказал только, что ты… ну, в общем, не очень интересовалась домом или что-то в этом роде…
– Он ненавидел меня за то, что я его не любила… О Джон! Ты бежишь вместе с ним?
– Нет. Он уже ушел из лагеря. Мы с ребятами отправимся за ним вслед.
Я рассказал ей обо всём. Сейчас между нами уже не было никаких преград.
– Ты настоящий герой, Джон.
Звук горнов, трубивших сбор, прервал наше свидание. Еще несколько жарких поцелуев, и я выбежал из комнаты.
Мы построились на взлетном поле. Рядом с командиром батальона стояли какой-то морской офицер и Потриен. Моряк, заглянув в бумажку, сказал:
– Рядовые номера 9, 45 и 77 из первой роты откомандировываются на корабль в личное распоряжение господина губернатора.
Вот те на!
Теперь нашим планам конец. С военного корабля не сбежишь. Сорок пятым номером был я, девятым – Альфонс, а семьдесят седьмой номер был на мундире Чурбана во время вашей встречи с губернатором.
Потриен крикнул:
– Девятый, сорок пятый, семьдесят седьмой… Мы вышли из строя. Я и Альфонс.
– Где семьдесят седьмой? – спросил командир батальона.
Тишина. Вперед шагнул ротный.
– Ну?
– В списках роты семьдесят седьмого номера нет. Так же, как и семидесятого.
– Что? – Командир батальона удивленно посмотрел на моряка. Тот пожал плечами.
– Сообщим об этом господину адмиралу, – решил наконец комбат.
Строй рассыпался. Офицеры направились в палатку радистов. Моряк не пошел с ними, а продолжал прогуливаться по полю.
В этот момент ко мне подошел негр, работавшим в одной из столовых.
Письмо. Снова от этого ненормального Турецкого Султана.
«Пишу тибе потомучто повторяю ты балван и влес
в биду. Ведма украла твои записски. И выдала все
чтто от тибе уснала. Счесните поскорей!! мигом!!
И Альфонс тожа!
Звесный тибе дура Туррецкый Зултан»
Я оцепенел, потом быстро сунул руку в карман… Мои копии путевого журнала и карты исчезли.
Альфонс через мое плечо тоже прочел письмо и посмотрел на меня. Я глядел в землю.
– Отправляйся и отыщи эти бумаги… Следовало бы тебя пристрелить, как собаку. Заслужил…