В моем голосе не было угрозы. Я говорил тихо, четко произнося слова, почти шепотом – и все же лицо ее посерело от ужаса.

– Два…

На счете «три» я спокойно и без колебаний нажму на спусковой крючок, в этом я не сомневался. Она, видимо, тоже…

– Я отдам их… – прошептала она. – Они там… в ящике стола…

– Говорите правду, потому что если ящик окажется пустым, ни вопросов, ни счета больше не будет…

– Вот они… дьявол… – прошипела она, вытаскивая бумаги из выреза платья.

– А теперь повернитесь лицом к стене и считайте до пятидесяти… Если вы сдвинетесь с места раньше…

Она отвернулась. Быстро, почти с радостью. Видно, успела уже что-то придумать.

Однако в тот момент, когда она повернулась ко мне спиной, я так ударил ее по голове стволом револьвера, что она без чувств упала на пол.

Вы не верите своим ушам?

Да, я ударил женщину. Первый раз в жизни. Но эта женщина не принадлежала к слабому полу. Она была страшнее и опаснее сотни мужчин, малейшее снисхождение к ней могло обернуться гибелью многих людей и бесчестием для старого, заслуженного генерала.

Я быстро выскользнул наружу…

– Тс-с-с…

Рядом со мной стоял Альфонс.

– Надо спешить, – сказал я, – эта женщина рассказала обо всем офицеру… Скоро в лагерь прибудет губернатор… и тогда нам конец!

– Бумаги?

– У меня.

К нам приблизилась плотная, приземистая тень.

– Выше голову… все в порядке, – прошептала тень, тяжело дыша, словно после долгого бега. – Идите оба со мною.

– Нас будет трое…

– Кто третий?

– Маэеа… – прошептал голос рядом с нами.

– Гм… Ну, ладно… не беда, идите за мной, – пропыхтел Хопкинс. – Выиграть время мы можем только одним способом.

Мы последовали за ним, и вскоре между стволами деревьев показался берег.

– Осторожно…

Ярко светила луна. Скрывшись в тени, мы наблюдали, как к берегу подходит моторная лодка, пенистый след за кормой тянулся до самого корабля.

Высокая фигура губернатора выделялась среди сидевших в лодке. С ним было два офицера. Едва лодка успела причалить, как губернатор спрыгнул на берег. Вид у него был мрачный. Он быстро зашагал в сторону лагеря, за ним офицеры и последним механик.

– Вперед!

В следующую секунду Чурбан был уже в лодке. Прыжок… Пока мы уселись, лодка уже покачивалась на волнах, зарокотал мотор, и лодка на полной скорости скользнула в полосу тени у берега…

– Сейчас они начнут выяснять, кем же был семьдесят седьмой… – сказал Хопкинс. – Примерно через полчаса за нами вышлют погоню вдоль берега и в сторону джунглей, где они нас и схватили бы, не будь мы поумнее. А так они нападут на наш след только после того, как губернатор решит возвращаться на корабль. А это будет около полуночи…

– Как с бензином? – спросил Альфонс.

– Будет. Если доберемся до той группы хлебных деревьев у изгиба берега, заправимся… Не беда, ребята, все будет в порядке. Мы еще, когда все окончится, великолепную выпивку закатим…

– Если в погоню за нами пошлют канонерку, нам не уйти, – сказал Мазеа.

– Будем надеяться, что до полуночи моторки не хватятся. Мазеа внешне здорово изменился. Он отпустил красивую круглую бородку, подбритую сверху двумя характерными ровными дугами. Впрочем, его небольшое суровое лицо стало от этого еще угрюмее и кислее.

Довольно долго все было спокойно, но потом с канонерской лодки, едва видной вдали, взлетела вверх ракета.

– Гоп-ля! – воскликнул Хопкинс – Наконец-то до их тупых голов дошло, что случилось.

Он до предела увеличил скорость. Луна зашла, пальмы на берегу скрылись в густой темноте.

Зловонные, соленоватые испарения поднимались туманом и оседали у нас на коже. Стояла удушливая африканская ночь. Мы устало скорчились в маленькой моторной лодке, а далеко-далеко от нас прожекторы канонерки прочесывали море в поисках беглецов.

Показался поворот берега. Мотор начал уже работать с перебоями… Бензин был на исходе.

– Внимание!.. – сказал Чурбан. – Будем заправляться!.. Лодка с выключенным мотором по инерции скользнула к берегу и ткнулась носом в песок.

Первым выпрыгнул на поросший хлебными деревьями берег Альфонс – и громко вскрикнул. Да у меня и самого, когда я встал рядом с ним, перехватило дыхание.

На тропинке стоял танк.

– Я же сказал, что, если бензин кончится, то здесь мы заправимся.