Согнувшись, Мишка пролез в палатку, за ним Анька.

–  Вот, на подарки желает взглянуть…

–  Пошла вон, вот я тебя!

Аньку, как ветром сдуло.

–  А тебе чего, Михайла?

–  Новости есть, деда, и дела, без тебя не решить.

–  Новости-то хорошие?

–  Всякие.

–  Лавруха, а чего это мы не слыхали, как они подошли? Мы тут с тобой о делах, а вокруг неизвестно кто шляется…

–  Так снег-то утоптали, батюшка, не шуршит, не хрустит.

–  Деда, а давай, я Чифа на стражу поставлю, он никого близко не подпустит.

–  И то - дело.

Мишка высунулся наружу, свистом подозвал пса.

–  Чиф!
– Мишка похлопал ладонью по полотнищу палатки.
– Охранять!

Чиф всем своим видом продемонстрировал готовность порвать любого, кто приблизится к палатке, и тут же занялся притащенной откуда-то костью. Ему ограничения устава караульной службы были неведомы, и кость от исполнения обязанностей его нисколько не отвлекала.

Пока Мишка "ставил на пост" Чифа, Лавр продолжил, видимо начатый раньше, разговор.

–  … Ворота только одни, а со стороны реки есть маленькая калитка. От леса до ворот шагов двести, двести пятьдесят. На том берегу лес далеко, сначала заливной луг идет, потом - пашня. Как через реку перебираются, я не знаю, но сейчас там лед.

"Ага, похоже, обсуждают налет на Кунье городище, Лавр же там бывал, знает подробности".

–  Сколько там сейчас народу, трудно сказать, Танюха говорила, что около трех сотен, так это десять лет назад было. Со Славомиром ушло двадцать пять мужиков, может, у них больше боеспособных и не было, моровое поветрие и туда добраться могло. Так что, сейчас там путных воинов может и не быть, только старики, да парнишки, которых с собой не взяли. Пути от Ратного до них, если с заводными конями, дня полтора или два, зависит от дороги.

–  Не забудь, Лавруха, нам еще до Ратного с обозом тащиться, даже если с утра выберемся, все равно, в этот день не выйдем, только на следующий. А еще собраться, да кто-то отлынивать станет…

Мишка, поняв о чем идет разговор, влез со своим советом:

–  Деда, а если сразу - отсюда?

–  Не влезай, пока не спрашивают! Умник, четыре десятка или семь, есть разница?

–  Всем или только преданным тебе людям? Есть разница?
– В тон деду отозвался Мишка.

–  Каким, каким людям?

Снаружи донесся предостерегающий рык Чифа, а за ним голос Роськи:

–  Господин сотник, дозволь старшине Михайле доложить!

Лавр изумленно глянул на деда.

–  Ну, батяня, ты и порядки завел!

–  Кхе! А ты как думал? Погоди, ты еще не все знаешь! Михайла, пусти его.

Мишка высунулся из палатки.

–  Чиф, свой, не трогать! Роська, заходи.

–  Господин сотник! Все люди устроены, уже спят. Лекарка Настена сказала, что десятнику Демьяну полегчало и везти его завтра будет можно, только медленно. На страже стоят ратники из десятка Алексея Рябого.

–  Кхе! Молодец!
– дед довольно ухмыльнулся, искоса глядя на Лавра, и молодецки расправил усы.
– Ступай и сам спать. Место-то есть? Вот и ступай, на сегодня служба кончилась. Ну, Михайла, что ты там про людей говорил?

–  Те, кто сюда пришел - тебе преданы, другие-то и задницу не подняли, хоть ты совсем пропадай. Преданность награды требует: удачного похода, добычи. Пусть потом остальные локти кусают, да думают, как благорасположение господина сотника заслужить.

–  Кхе! Благорасположение… выдумает же. А добыча… зимние ловы закончились, пушнины у них должно много быть. Но четырьмя десятками, и десятников только двое… Лавруха, как думаешь?

–  Если изгоном, а мужиков, и вправду, нет, может и получиться.

–  Деда, - снова встрял Мишка - а если ночью и в маскхалатах…

–  В чем, в чем?

–  В белой одежде, чтобы на снегу не видно было. Исподнее поверх доспеха надеть, и через реку, к калитке. Всего несколько человек и нужно. Пока разберутся, мы ворота откроем, и остальные от леса галопом…

–  Погоди, погоди… галопом. Не делали так никогда.

–  Я, батюшка, так делал.
– Неожиданно поддержал племянника Лавр.
– Гм, когда к Татьяне… к калитке. Только не в исподнем, а куском полотна беленого накрывался. И не через реку, а под берегом, там с полверсты всего. Можно попробовать.

–  Кхе… Кхе… не знаю, не знаю.
– дед задумался, машинально поглаживая деревяшку, заменяющую ему правую ногу.

–  Деда, давай я тебе пока новости расскажу, может, они и к этому делу прилягут?

–  Ну?

–  Меня Лука на разговор зазвал.

–  И тут поспел!
– дед хлопнул ладонью по своей деревяшке.
– Ну что ты скажешь? Как на стражу, так Леху Рябого, а как… а чего хотел-то?

–  Первое: хочет в своей лучной мастерской самострелы делать, с дядей Лавром обещал сторговаться.