– Ну хорошо, а потом? – на Олега накатило странное дежа вю: толпа, площадь, брусчатка, митинг, мягкий шелест гравиподушки правительственного лимузина, человек с ружьем… с ружьем? не было у него ружья, только испорченный мегафон… Когда это было? – Что случится потом, когда вы возьмете власть в свои руки? Вы выбросите на улицу инженеров и прочих мастеров, но кто станет управлять вашими фабриками? Кто знаком с тонкостями технологических процессов? У кого из вас есть образование, которое позволит встать на место мастера или инженера?

– У нас найдутся и люди, и средства для управления заводами!..

– А продавать продукцию вы тоже сумеете самостоятельно? – Олег, казалось, кожей начал чувствовать ненависть толпы. Ненависть? Почему его ненавидят? Он с усилием оглянулся. Рабочие. Да, это рабочие. Судя по всему, наименее квалифицированная прослойка. Люмпены. Движущая сила любой революции…

– В мире коммунизма, который мы построим, не останется денег! Мы все разделим по справедливости, и весь производимый товар будет раздаваться бесплатно! От каждого по способностям, каждому по потребностям, которые мы определим по справедливости!

Олег покачал головой, развернулся и медленно побрел по улице. Позади раздавались насмешливые выкрики, но ему было все равно. Камни не бросают, и ладно. Нет, у меня определенно что-то не то с головой. Сначала внезапные приступы, теперь вот это…

Трясина безразличия смыкалась вокруг него. Он брел грязными извилистыми улочками, утратив чувство направления, не понимая даже, что идет. Хотелось спать, спать, спать. Нужно поймать такси… извозчика… автобус… добраться до квартиры… не помню адрес, неважно, добраться до Управления, Зубатов вызовет врача…

– Господин! – кто-то сильно ухватил его за руку. Высокий срывающийся голос… девушка? Да, девушка, грязная, оборванная, с безумным блеском в глазах и космами перепутанных волос. – Господин! Я отдамся за кусок хлеба! Пожалуйста, господин, все, что угодно, я умираю от голода! Пожалуйста, не гоните!

Вот здорово! Сошлись на узкой тропинке два сумасшедших… Чокнутый и психованная… Олег с трудом сфокусировал взгляд. Отстань от меня милая, я сам не свой, я ничем не могу помочь! Ах, да, нужно сказать вслух, иначе не поймет.

Он еще раз безразлично оглядел клещом впившуюся в него проститутку. Темные блестящие даже сквозь грязь волосы, нос горбинкой, полные обкусанные губы, высокие скулы, черные глаза – красивые, но подернутые поволокой безумия…

Наверное, из благородной семьи. Почему на улице? Наверное, душещипательная история из жизни высшего общества… Надо сунуть монетку, где-то завалялся алтын… какое смешное название… Он полез в карман.

– Господин! – рыдала девица. – Пожалуйста, не бросайте! Все, что угодно!.. – Вечернее солнце озорно блеснуло на латунном значке "фебеля". Да, действительно, не из бедной семьи девочка. Брючки этого фасона в последнее время можно достать только втридорога и на черном рынке, фанатеет по ним молодежь. Разлагающее влияние Сахары, чтоб ему…

Внезапно пелена спала с его глаз. Вялость исчезла, словно и не было, разум прояснился, как после хорошего глотка уличного морозного воздуха в душной комнате. Брюки? Фебельская фабрика? Да что здесь происходит, дерись все конем?!

Он резко развернулся и схватил девушку за плечи.

– Кто ты! – громко спросил он, на всякий случай сильно встряхнув ее. – Отвечай – кто ты? Как зовут? Имя? Откуда ты здесь?

– Ок… Оксана… Шарлот… – всхлипнула та. – Не бросайте, господин! Все, что угодно!..

– Тихо, Оксана! – Олег стиснул руки у нее на плечах. – Откуда ты? Слышишь?

Откуда ты? Где ты родилась? Откуда у тебя эти брюки?

– Купила… купила на рынке, честно, господин! Я купила, не украла! На Туче, в трикотажном ряду!

– Город! – рявкнул Олег. – Какой город?

– Мокола! – всхлипнула та. – Мокола! Его здесь нет, но он есть! Он честно есть!

– Так… – Олег лихорадочно огляделся. Недалеко виднелась какая-то широкая улица. – Все хорошо, милая, успокойся. Я куплю тебе поесть. Пошли за мной.

Давай, давай, пошли…

– Нашел барин себе шалаву, – громко сказал какой-то оборванец неподалеку. – Эй, барин! Тебе что, своих не хватает, сытых да гладких? Чего наших девок лапаешь?

– Иди ты… – отмахнулся от него Олег, увлекая за собой девушку. – Идем, милая.

Все хорошо, все нормально. Теперь все будет очень хорошо.

Девица, все так же вцепившись в него, покорно плелась следом. Безумный блеск в глазах поугас, но взамен она начала шататься. Олег почувствовал, как бешено колотится его сердце. Свистнув медленно движущемуся по улице извозчику, он полуобнял Оксану, не давая ей упасть.