— Но вы же взяли их главных. Они стояли там же в кожаных пальто и беседовали с этим Витюшей. Вы не могли их не взять.

— Это не самые важные фигуры. За ними есть еще грознее, и сидят они так высоко, что и не добраться. Но вот вашему Виктору Владимировичу отвертеться от кражи в библиотеке не удастся, а оружие, которое, как ни верти, находилось в его доме, тоже его делам не помогает. Так что лет 7—10 вы его не увидите.

Нас это заявление откровенно порадовало.

— Книги вы нашли?

— У него дома лежали. Но откуда вы знаете про книги?

— Как откуда? — насквозь фальшиво удивились мы с Наташей. — Мы же просидели с Асей и Амелиным почти весь вечер на даче, и они нам много порассказали.

— Так просто и начали выкладывать вам подробности жизни своего босса? А может, они заодно рассказали вам, почему это их босс сам поперся красть книги и как получилось, что все свидетели видели не одного человека, а несколько. Они случайно не обмолвились, кто были эти остальные? Или вы и сами знаете?

Мы выжидательно смотрели ему в рот, делая вид, что ровным счетом ничего не понимаем, но очень хотим разобраться. Потом Степанов вспомнил, что нынешним триумфом он обязан не только себе, попыхтел и смягчился лицом. Тогда Наташа спросила:

— А что будет с Амелиным и Асей?

— Ничего, скорей всего, не будет. Пока не натворят чего-нибудь еще, мы их не тронем.

— Очень благородное решение, — загалдели мы. — Вы не пожалеете об этом. Мы сами присмотрим за ними.

Кажется, с последними словами мы попали впросак. Они вывели Степанова из его благодушного настроения. Он как-то сразу скис и начал бурчать себе под нос что-то неразборчивое, но очень недовольное.

— Вот что, — сказал он наконец, — если вы планируете еще какую-нибудь операцию да еще в компании с Амелиным, то я их лучше сразу посажу. Им самим будет спокойнее и безопаснее в тюрьме, чем в вашем обществе.

Мы поторопились успокоить вконец расстроенного Степанова, уже нарисовавшего страшную картину своего будущего, в котором число желающих помогать ему в работе увеличилось с одного человека до четверых.

— Я вам запрещаю даже близко к ним подходить. Ясно? — негодовал Степанов. — Я же знаю, чем это может кончиться. Я прослежу, так и знайте.

С большим трудом, и то не до конца, нам удалось его несколько утихомирить, но распрощался он с нами настороженно. Нашим заверениям он однозначно не поверил и, наверное, страшно сожалел о своем обещании не трогать Амелина и Асю.

Тогда я вдруг очень вовремя вспомнила про Генку и, чтобы разрядить обстановку, спросила у Степанова:

— Вчера вечером, когда я уже возвратилась домой, встретила своего знакомого, которого вели двое ваших людей, а он был явно не в восторге. Вы не расскажете, в чем его вина?

Степанов нахмурился и отрывисто бросил:

— Очень вы любопытные. Вам, милые девушки, надо детишек рожать, а не за бандитами бегать. Огромное вам спасибо, конечно, что помогли нам, но ведь не всегда же вам будет такая везуха. Вы и сейчас чудом уцелели. Если бы не твоя, Даша, подруга, мы бы и не успели вам на помощь. Мы же не знали, где вас искать. Вы очень ловко ускользали от наших людей. А подруга — которая, кстати говоря, очень симпатичная и, сразу видно, порядочная девушка, — подсказала мне, что вы отправились на дачу. Так что благодарите за свое спасение ее. Если б не она, не избежать бы вам бандитской разборки. Но хочу снова сказать, что в следующий раз все может оказаться очень грустно.

— Следующего раза не будет, — серьезно сказала Наташа.

Когда мы вышли на свежий воздух, я спросила у Наташи:

— Куда мы теперь направимся?

— К дому.

И мы, трогательно взявшись за руки, пошли домой. Полы Наташиного пальто развевались на ветру. Мы были живы, и все вокруг казалось чудесным.

— Подумать только, ничего этого могло и не быть, если бы ты тогда не запаниковала, — сказала Наташа.

— Когда? — не поняла я.

— В самом начале. Сразу после твоего похода в Эрмитаж, с него ведь все началось. Там, в служебном туалете, у наших ребят был пункт, где крепыш должен был в коробочке оставить им инструкции к дальнейшим действиям. Ее и должна была забрать Ася, но она опоздала и увидела, как ты с довольным видом выходишь оттуда. Записки на месте не оказалась, и они подумали, что взяла ее ты.

— Но я ничего не брала.

— И они это поняли, когда поговорили со своим бывшим боссом. Им для этого пришлось ехать к нему на дачу, где он им и сказал, что ничегошеньки не оставлял. Но ведь мы уже влезли в это дело.

— Значит, если бы ты меня не вытащила в библиотеку, где мы наткнулись на Аську, то все наладилось бы само собой? Получается, что никто не алкал моей кровушки?

— Но зато нам досталось великолепное приключение.

Подойдя к дому, мы увидели печальную фигуру Руслана, который мок под стекающей с крыши водой и вглядывался в даль. Когда он увидел нас, то прямо полетел нам навстречу. Он схватил свою драгоценную Наташку в охапку и начал кричать ей в ухо, что никогда и никуда ее больше не отпустит, что она его единственная радость, что он был дураком и теперь горько кается в своих ошибках и все такое прочее.