— Да, для Новой Республики важно, как ее воспринимают, — сказала Мон Мотма. — Так и должно быть. Империя правит при помощи страха и угроз, мы же ведем за собой, воодушевляя примером. Мы не можем допустить, чтобы со стороны казалось, что мы сидим здесь, съежившись от страха, и дрожим за наши жизни.

— Речь идет о вещах, которые гораздо важнее впечатления, которое мы производим, — возразил Фей'лиа. — Народ ботанов знал Императора — знал его мечты и амбиции. Знал, возможно, даже лучше, чем его приспешники и слуги. В этой сокровищнице может оказаться нечто такое, что вообще никогда не должно увидеть свет. Оружие и устройства, которые Траун однажды отыщет и использует против нас, если только мы не уничтожим гору Тантисс прежде.

— Мы так и сделаем, — заверила его Мон Мотма. — И очень скоро. Но сначала мы нанесем удар по Билбринги и добудем необходимые нам системы КЛГ.

— А как же капитан Соло и брат советника Органы Соло?

Морщины вокруг глаз Мон Мотмы стали глубже. Несмотря на всю железную стратегическую логику, поняла Лейя, ее приемной матери тоже не по душе, что им приходится бросать их на произвол судьбы.

— Все, что мы можем для них сделать, — это вернуться к повестке дня, — ровным голосом сказала глава государства. — Мы отвлечем внимание Гранд адмирала Трауна, атаковав Тангрен. Что мы сейчас и обсудим, — она повернулась к Драйсону. — Адмирал?

Драйсон снова встал и включил световую указку.

— Начнем с текущего состояния подготовки отвлекающего маневра у Тангрена, — заговорил он, обратив внимание Совета на соответствующий дисплей.

Лейя украдкой покосилась на Фей'лиа. Ботан определенно был искренне взволнован и встревожен — судя по тому, как волновался его мех. Что же там такое в этой горе, гадала она, если Фей'лиа так испугался, что оно попадет в руки к Трауну?

Гадать можно было хоть до утра. Без толку.

* * *

Останавливаться на пороге скудно освещенного тамбура и первым делом оглядываться в поисках Рукха уже вошло в привычку. Телохранитель был где-то здесь, играл в излюбленные его народом прятки. Капитан сделал шаг ко внутренней двери, потом еще один…

Есть. Слабое дуновение сквозняка щекотнуло шею. Пеллаэон сам себе удивился: откуда-то из подсознания всплыли навыки самообороны, прочно забытые сразу после выпуска из академии.

Только за спиной уже никого не было. Капитан оглянулся в поисках ногри. Рукх должен был скользить в мертвой зоне у него за спиной.

— Капитан, — промяукал замогильный голос.

Пришлось еще раз порадовать серого коротышку. И разумеется, ногри опять не было там, где он должен был быть. Интересно, когда ему надоест? Пеллаэон вдруг подумал, что правильнее будет спрашивать не «когда», а «кому». Капитан подозревал, что знает ответ на вопрос, но пока еще не придумал, каким образом выдать за несчастный случай множественные и абсолютно несовместимые с жизнью ранения телохранителя. Но когда-нибудь он обязательно найдет решение.

— Вы так предсказуемы, — как и ожидалось, Рукх вышел из-за спины Гилада.

И указал в сторону двери длинным узким клинком.

Пеллаэон дал себе слово, что в ближайшем будущем сумеет убедить Трауна, что Гранд адмиралу Империи незачем держать в качестве охраны заносчивого экзота. А когда это случится, он прикончит Рукха собственными руками. И получит массу удовольствия. Пеллаэон никогда не испытывал садистских наклонностей, но в тот день ему позавидует даже Уилхуфф Таркин, светлая память ублюдку.

— Благодарю, — ровным голосом произнес капитан.

Он ожидал, что в каюте будет не продохнуть от своеобычной и, на вкус Пеллаэона, весьма эклектичной коллекции. И он оказался прав. Но даже его нетренированный взгляд сразу же зацепился за различия. Сегодня на «выставке» были представлены предметы двух разных стилей. А центр комнаты занимала большая тактическая развертка системы Тангрена.

— Входите, капитан, — пригласил Траун, потому что гость притормозил в дверях. — Какие новости?

— Повстанцы все еще выдвигают войска на позиции, — сообщил Гилад, протискиваясь между скульптурами и голографической картой. — Лезут прямиком в ловушку. Жаль, что не торопятся.

— Весьма невежливо с их стороны, — Траун указал на правую часть экспозиции. — Искусство мон каламари, — пояснил он тоном экскурсовода. — Что вы о нем думаете?

Что он мог думать о кусках коралла и цветных камешках? Пеллаэон добросовестно изучил экспонаты. Примитивные и нелепые, типичные для каламари. Что еще от них ждать?