— Ну как? — спросил вернувшийся Роман. — Отошла?

— Благодаря твоей предусмотрительности.

— План не поменялся?

— Немного. Сначала отвезем мою тачку в мастерскую, а затем едем к Петру.

— Я проверил: тормозные пути в машине перерезаны полностью. А почему ты не воспользовалась ручным тормозом?

— Он не функционирует. У меня старые задние колодки, давно собиралась поменять, вот теперь и повод нашелся.

— Тебе придется вернуться в «девятку». Обещаю буксировать предельно осторожно и бережно.

Я нечленораздельно простонала, но делать нечего, пришлось опять сесть за руль своей несчастной машины.

К Петру мы добрались к половине четвертого, опоздав всего на час. Встретили нас радушно, только Надя, жена моего «братца», посетовала, что успели остыть курица и пирог, которыми они нас собирались потчевать.

Рома достал давешнюю бутылку коньяка, чтобы обмыть нашу помолвку. Сам пить отказался, сославшись на вечное «за рулем». Я тоже почти не притронулась, помня, что нахожусь на работе. Надя появлялась на кухне редко, ее отрывали от стола то вопли младшего сына, то звон и грохот, производимые старшим. В результате почти вся бутылка досталась Пете.

Скоро мой «братец» слегка захмелел, язык его развязался.

— Богатенькую невесту оторвал, — с недоброй ухмылочкой заметил Петр.

— Ты намекаешь на мою корысть? — принял обиженный вид Рома.

— Нет, он намекает на то, что папе уже недолго осталось, — перевела я разговор на более нужную тему.

— Именно так. Я сегодня с утра был у него. Совсем старик плох. Врачи говорят — надежды почти нет.

Хм. Петр, подумалось мне, был недалеко от стоянки, где я оставляла машину. Как любой мужчина, он должен разбираться в устройстве автомобиля и способах его поломки.

— Скоро Танюше достанутся наши миллиончики, — продолжал Петя.

— Почему наши? — вмешалась Надя, вернувшаяся в этот момент на кухню. — Деньги твоего отца, он вправе распоряжаться ими как заблагорассудится.

И снова убежала прочь, заслышав звук падения чего-то тяжелого. Ай да внучок подрастает у Гольдберга!

— Жинка моя, как всегда, права, но, как всегда, от этого не легче. Не пойми превратно, Татьяна, но отец поступил по-хамски, оставив наследство одной тебе. Я бы понял его, если бы мы часто ссорились и он бы был мной недоволен…

— А вы никогда не ссорились? — перебила его я.

Петр покраснел.

— Но ведь не часто…

— Александр Самуилович сказал мне, — припомнил Роман, — ты закатил ему жуткий скандал, если не ошибаюсь, дней за пять до того, как он попал в больницу.

— Он первый начал, — стал оправдываться «брат», — заявив, что я должен оставить преподавание и заняться аптечным бизнесом.

— Я с твоим папой согласна во всем, — вставила Надя, заглянув к нам, и опять тут же исчезла, так как из комнаты донесся призывный крик какого-то из сыновей.

— Она всегда была против меня, — пожаловался Петя, щедрой рукой подливая себе коньячок. — Мне надоели разговоры про мою неприспособленность и оторванность от жизни. Естественно, я опять отказался бросать институт. Тогда мой родной отец решил меня пошантажировать: мол, включит меня в свое завещание, если я выполню его условия.

— Неужели ты не клюнул на такое заманчивое предложение?

— Нет. Я не собираюсь поддаваться на его жульнические уловки. Наследство по праву принадлежит мне и моим детям. Почему я должен изменять себе, насильно себя перекраивать? Странная логика! По ней Петя никому ничего не должен, зато ему все должны.

— Допустим, — продолжил «брат», — отец был сильно мной недоволен, но почему он так жестоко поступил со своими внуками? Заметь, единственными и любимыми!

Я пожала плечами.

— Да, — задумчиво сказала возникшая из ниоткуда Надя. — Этому оболтусу мог и не оставлять ничего, но Валечка с Женечкой не виноваты в глупостях своего папаши. Отписал бы им отдельно, под мой контроль…

Она в упор, не мигая, уставилась на меня.

— Им витамины нужны и из одежды они вырастают с поразительной быстротой. Зачем тебе одной столько денег?

— Надя, не унижайся! — прикрикнул на жену гордый, но бедный преподаватель. Она не отреагировала.

— Мы твои самые близкие родственники. С нами лучше поддерживать хорошие отношения, а то мало ли что случится — и стакан воды некому будет подать.

Последняя фраза прозвучала как угроза. Роман поспешил загладить неловкость:

— Теперь будет кому. Я позабочусь о своей будущей женушке.

Надежда с сомнением покачала головой.

— Я пыталась связаться с вами вчера, — сказала я. — Сообщить о нашей помолвке. И никак не могла дозвониться.