Как всегда, когда людям говорят правду, они ей не верят. И Королев не поверил. Он решил, что я просто подшучиваю над ним. Он вздохнул, потом сгреб меня в охапку и сказал:

— Ладно, можешь ничего не объяснять. Только я прошу тебя, будь осторожной и не впутывайся в опасные истории. Лучше заранее посоветуйся, если в чем-то не уверена.

— Ты что же, беспокоишься за меня? — Даже мое каменное сердце могло учащенно забиться от такого проявления чувств. — Сознайся, ты просто боишься, что я могу не вернуть тебе деньги.

— Татьяна! Еще две минуты такого плохого поведения, и я уйду!

— А в чем дело? — Я сделала невинное лицо.

— Ты циничная молодая особа, я тебе уже говорил об этом.

Я горько вздохнула:

— Что поделать — такой меня сделала трудная самостоятельная жизнь. Может, ты возьмешься меня перевоспитать?

— Хорошо, возьмусь.

И он взялся. Процесс воспитания затянулся до утра и проходил вполне успешно. Утром мы расстались, довольные друг другом. Антон пообещал к вечеру завезти мне деньги и выполнил обещание.

Я с нетерпением ждала новостей от Гарика, но он все не звонил. Просидев дома до двенадцати часов дня, я не выдержала и сама поехала к Папазяну. Он был на рабочем месте: сидел за своим огромным столом и потягивал кофе из бокала со щербатым краем.

— Гарик! Разве ты не знаешь, что пользоваться треснувшей посудой — плохая примета?

Гарик поднял на меня глаза.

— Плохая примета, Таня-джан, врываться к человеку в кабинет и, не говоря «Здравствуй, Гарик, дорогой», сразу пугать плохими приметами. Я еще не узнал, о чем ты просила. Тот человек из района, которому я звонил, обещал сообщить мне все сразу, как только наведет справки, да вот что-то молчит пока.

— Можно я посижу у тебя, подожду?

Гарик улыбнулся:

— Сиди, я всегда тебе рад. Хочешь, налью кофе?

Я согласилась. Гарик пошел к стенному шкафу и извлек оттуда большую чашку с аляповатой розой на боку и полиэтиленовый пакет с суворовскими печеньями.

— Вот, для тебя у меня есть неразбитая чашка.

Пакетик «Нескафе» Гарик залил таким крутым кипятком, что мне оставалось некоторое время только нюхать напиток, поставив чашку перед собой.

— Ты распутала уже то дело об утопленнице на турбазе? — спросил Гарик.

— Нет еще. Но надеюсь скоро свести концы с концами, с твоей помощью, конечно. Кое-что вроде бы проясняется.

Папазян знал, что, пока дело не закончено, я не буду распространяться о подробностях. Таковы были общие правила для всех, поэтому он не стал меня больше ни о чем спрашивать. Мы поболтали о наших общих знакомых и вспомнили пару забавных случаев из своей практики. Наконец позвонили из районной милиции и сказали, что сведения по запросу Гарика отправлены ему электронной почтой.

Компьютерная распечатка составляла две с половиной страницы, но в этих листочках содержались такие факты, которые могли бы составить основу для детективного сюжета.

Баба Наташа оказалась весьма примечательной личностью. Гадалка, которая по, данным регистрации, числилась как Гордеева Наталья Сергеевна, прибыла в Колокольцовку несколько лет назад, отбыв три года заключения в местах не столь отдаленных. Милицейская база данных сообщала, что гражданка Гордеева была осуждена за незаконную продажу лекарственных средств, которые могли использоваться как наркотические и снотворные вещества. А лекарственные средства для продажи Наталья Сергеевна брала в аптеке, в которой работала. Вернее, она их сама делала, работая в рецептурном отделе. Эта деревенская знахарка имела медицинское образование, которое получила в Ленинградском (тогда еще) фармацевтическом институте.

В присланной справке говорилось о том, что главным обвиняемым по тому делу был директор аптеки, который, собственно, и попался на махинациях с лекарствами, а Наталья Сергеевна, работавшая у него фармацевтом, проходила по делу как соучастница. Дело они поставили на довольно широкую ногу: создали сеть постоянных заказчиков-покупателей, для которых в аптеке производились нужные препараты. Сырье для изготовления лекарств также поставлялось из определенных источников.

Когда деятельность предприимчивых аптекарей была раскрыта, участники группы получили разные сроки лишения свободы. Наталья отделалась тремя годами, доказав, что она только исполняла приказы директора, якобы и не догадываясь о настоящем размахе его преступных действий. Но, так или иначе, после освобождения из-под стражи она была лишена возможности заниматься фармацевтической деятельностью. Выйдя из тюрьмы, Гордеева не вернулась в Петербург, который был ее родным городом, а приехала в нашу губернию, где поселилась в Колокольцовке, в домике, доставшемся ей по наследству от бабушки. Между прочим, эта бабушка тоже числилась местной ведьмой. Так что имидж знахарки-колдуньи Наталья приобрела не на пустом месте: это было у них семейное. Мне оставалось только дивиться, как Влад свел с ней знакомство, но ведь говорят же, что рыбак рыбака видит издалека…

Дома я приготовила все для завтрашней поездки и легла спать. Мне хотелось выехать пораньше.

В Колокольцовку я приехала около девяти часов утра. Дорога, как обычно безлюдная, привела меня к заветной избушке. Наталья, которая, как видно, ждала меня с нетерпением, сразу же вышла мне навстречу. Ее круглое лицо на этот раз, помимо дежурной маски приветливой доброжелательности, выражало и искреннюю заинтересованность моим приездом. Я поняла, что она очень нуждалась в деньгах.

Мы прошли в дом. Надо отдать должное ее выдержке. Гадалка усадила меня за стол и стала расспрашивать о том, выполнила ли я ее указания по поводу завершения обряда. Я уж и думать забыла об этих инструкциях. Наскоро уверив ее, что я все исполнила как надо, я перешла к главной цели моего визита: