–  Смелее, сынок!
– подбодрил Иезайю царь Фив.
– Будь мужчиной! Один выстрел - и все в выигрыше.

–  Стреляй, скотина!
– прохрипел умирающий.
– Ты что, смерти моей хочешь?! Стреляй, кому говорят!

Внезапно он широко размахнулся и вытянул Марвина царским скипетром, который сжимал в руке.

–  Эй, чего дерешься?!
– возмутился Иезайя, отскакивая в сторону.

–  Отлично!
– обрадовался Лай.
– Издали так будет выглядеть еще правдоподобнее. Ну, давай, парень! Пристрели его, пока он не раскроил тебе голову! Это уже даже не убийство - это просто необходимая оборона!

–  Да у него удар, как у цыпленка!
– возразил Марвин, потирая ушибленное плечо.
– Какая же это оборона? Как я могу вот так просто застрелить беспомощного человека?!

–  Кретин!
– возопил царь.
– Стреляй, кому говорят! Время дорого! Всех нас погубишь!..

Больной, размахнувшийся для следующего удара, внезапно выронил скипетр, захрипел и повалился лицом вниз. Царь Лай бросился к нему, пощупал пульс, перевернул на спину, приложил ухо к груди и покачал головой.

–  Кончено!
– произнес он.
– Во имя Демогоргона, как не вовремя!.. Ну, хотя бы в мертвое тело у тебя хватит духу попасть?

–  В мертвое хватит, - согласился Иезайя.
– Хотя осквернение трупов - тоже не самое похвальное дело в Техасе…

–  Мать Гера!
– возопил несчастный царь, воздев руки к небесам.
– Ну почему ты позволяешь подобным идиотам безнаказанно пожирать наш кислород?!

–  Хватит меня обзывать-то уже!
– огрызнулся Марвин, прицеливаясь в труп.
– Сами придумали какую-то дурацкую аферу, а теперь виноватых ищете! Раньше надо было думать…

Он выстрелил, и пуля отщепила от борта экипажа солидный кусок дерева. Лай уже ничего не сказал на это - он только пристально смотрел на дальнобойщика широко раскрытыми глазами, в которых застыли ужас, недоумение и отчаяние.

–  Ну, ладно, ладно!
– смутился Иезайя.
– Давненько не брал в руки револьверов… Тяжелый очень, понимаете? Полицейская модель. Прицел уходит вниз, необходимо делать поправку…

–  Стреляй, изверг!
– мученически простонал царь.
– Впрочем, нет, не надо!
– тут же переиграл он, с опаской поглядывая на подрагивающий в руках Марвина «магнум».
– Одного выстрела достаточно, чтобы Гермес услышал. Скажем, что попал с первого раза, издали все равно не видно.
– Он суетливо полез в экипаж, загрохотал там чем-то металлическим. Послышался плеск, в ноздри ударил резкий бензиновый запах.

–  Это зачем?
– удивился Иезайя.

–  Чтобы скрыть улики!
– пояснил Лай.
– Огонь - лучший помощник, если нужно избавиться от малейших следов. Труп не смогут опознать, а идентификацию по челюсти здесь еще не изобрели. Все, царь Лай умер!
– Он быстро перерезал упряжь, после чего щелкнул зажигалкой и бросил ее в экипаж. Огонь с ревом взметнулся над деревянными бортами, и перепуганные лошади с оглушительным ржанием рванули в степь.
– Лошади - божьи твари и совершенно ни при чем, - пояснил он.
– Не следует их губить понапрасну. Ну, ладно, сынок! Не поминай лихом - я побежал! Если будет время, приезжай к нам на Ибицу. Мы с Барбареллой будем рады…

Повернувшись, он бросился вслед за удирающими лошадями.

–  Ну как?
– осведомился Иезайя, по-ковбойски покручивая револьвер на пальце.
– Аплодисменты будут?

–  Аплодисменты тебе, - сварливо произнес Гермес.
– Медаль себе купи шоколадную. На троечку сработал.

Они сидели в придорожной харчевне, проводили разбор полетов и пили пиво «Францисканер», закусывая его холодными морепродуктами - здесь оказался довольно неплохой салат-бар с неограниченным количеством подходов.

–  Объясни, тренер!
– обиделся Марвин, пряча «магнум» за пазуху.

–  Надо было как: пришел, увидел, замочил! Быстро, четко, красиво! И никаких вопросов к тебе со стороны полиции не возникло бы даже в принципе. А ты битый час трепался с возницей! Ради всего святого, ну о чем можно было столько времени трепаться с возницей?

–  Ну, о разных вещах, - уклончиво отвечал Иезайя.
– Я вообще не сразу понял, что это и есть экипаж царя Лая. Ты же мне сказал, что он подъедет только через полчаса. Я думал, это так… свидетели. Выяснял обстановку.

–  Ну, ладно, - смягчился Гермес.
– Видно, я тоже где-то прокололся, чего-то не просчитал до конца. А почему вдруг экипаж загорелся?

–  Пуля отрикошетила в бензобак, - лаконично пояснил Марвин.

–  То-то я смотрю, от Лая адски разило бензином, когда я сопровождал его в Царство Мертвых… - протянул Гермес.
– Однако у меня сложилось впечатление, что он совсем не был расстроен собственной гибелью. По дороге он распевал хвалебные гимны богам, выглядел бодро и очень живо интересовался местами, мимо которых мы проходили. И знаешь, мне показалось, что там, на перекрестке, он упал еще до выстрела, - подозрительно добавил Гермес.