–  Да, - легко согласился старик, - и очень страшным демонам. Очень могущественным. Только…

–  Да?

–  Никто из них никогда не будет поклоняться дагору. Если человек с дагором приходит в деревню, наши нгомбо его не изгоняют. Они велят людям покинуть деревню. И уходят сами.

–  А что потом бывает с теми, кто носит дагора?

–  Рано или поздно, - сказал старик, - они тоже уходят. Дагор уводит их. Он знает одно такое место.

–  Какое?

–  Никто не знает. Только дагор. Этот ваш белый тоже шел туда. Запретное место.

–  Их гнездо?
– спросил отец Игнасио.
– Их дом?

–  Никто не знает. Только дагор.

–  Откуда они вообще берутся? Как человек принимает в себя дагора?

–  А ты не знаешь, белый человек?

–  Нет, - покачал головой отец Игнасио.

–  И я не знаю. Только тот, кто готов. Тот знает.

Мэри бежала к ним, подобрав полы монашеского одеяния, бледная рука указывала куда-то за хижины…

–  Отец Игнасио, - задыхаясь, пролепетала она, - там…

–  Наша трапеза скудна, - сказал отец Ингасио, - но мы рады разделить ее с вами.

–  Мы можем прибавить к ней кое-что, святой отец, - предложил новоприбывший.
– Томпсон - великолепный охотник.

У него были холодные серые глаза и седые виски. Великолепный экземпляр белой расы; платье и душа застегнуты на все пуговицы, что бы ни случилось.

–  Сейчас пост, - сухо заметил отец Игнасио, - впрочем, для странствующих возможны и послабления. А вы ведь странствуете…

–  Да, - улыбнулась женщина, - и довольно долго. «Прекрасная женщина, прекрасная пара этому лорду Аттертону,

спутница знаменитого путешественника, с виду хрупкая, на деле крепкая и сильная.
– Отец Игнасио покосился на сестру Мэри.
– Эта, напротив, выцвела, сжалась и побледнела, точно моллюск в раковине монашеских одежд. Я и забыл, до чего же бедняжка нехороша собой, ведь мне не с кем было ее сравнивать».

Словно отвечая его мыслям, сестра Мэри торопливо поднялась:

–  Я отнесу еду туда, в госпиталь?

Он рассеянно кивнул. С тех пор как пришли новые люди, молодой Глан так и не вышел из-за больничных стен. Что ж, его можно понять.

Шея женщины была как стебель цветка над распахнутым воротом рубахи. Отец Игнасио отвел глаза.

«Я уже стар», - торопливо подумал он, словно мысль о старости могла принести успокоение.

–  Мы с Мэри довольствуемся лепешками, - сказал он, - и плодами.

–  Здешние фрукты годятся только для черных, - авторитетно сказал Томпсон.
– Желудок белого человека их не выносит.

Он энергично орудовал ножом и вилкой. У Томпсона были загорелое лицо и ярко-голубые маленькие глаза. «Он, должно быть, промышлял слоновой костью, прежде чем податься в проводники, - ни с того, ни с сего подумал отец Игнасио.
– Такие всегда блюдут свою выгоду. Должно быть, этот лорд ему очень хорошо заплатил».

А вслух сказал:

–  Это всего лишь дело привычки.

–  Лечить этих дикарей, - дружелюбно проговорил лорд Аттертон, - благородное дело.

–  Это белый. Он забрел сюда, истощенный…

–  Но поправляется?

–  Да, - сухо сказал отец Игнасио, - поправляется.

–  Наша экспедиция с радостью примет его. У нас каждая пара рук на счету.

–  Полагаю, для этого он еще недостаточно окреп…

Отец Игнасио вздохнул. «Это было бы лучшим выходом, но подсунуть этим беднягам человека с дагором… И, кстати, что за экспедиция? Возможно, они ищут гигантских обезьян? По словам черных, эти обезьяны в джунглях так и кишат, но ни одному белому не удалось увидеть их еще ни разу, вот странно…»

–  Сначала они целыми днями идут, не ведая усталости, - лорд Ат-тертон покачал головой, - и распевают свои песни, а потом ни с того ни с сего пугаются каких-то следов… Мне едва удалось их успокоить, но идти дальше они отказались наотрез. Просто бросили пожитки на землю и стали как вкопанные.

–  Все потому, что вы обращались с ними слишком мягко, сударь, - заметил Томпсон.

–  В результате пришлось почти все бросить… Осталось только то, что мы могли унести на себе, только самое необходимое.

Отец Игнасио поглядел в окно. На противомоскитной сетке набухали дождевые капли. Двери в госпиталь были распахнуты…

–  Наверное, с моей стороны это будет проявлением излишнего любопытства, - сказал он, - если я спрошу, что привело вас сюда?

Лорд Аттертон какое-то время колебался, с вилкой, занесенной над очередным куском, потом сказал:

–  Мы ищем затерянный город. Вы ничего не слышали о затерянном городе, святой отец?

–  Они тут даже слова такого не знают, - покачал головой отец Игнасио.