И Никита, несмотря на свое внешнее простодушие, болтливость и доверчивость, как уже имели случай заподозрить подруги, на самом деле относился к этому третьему типу людей. Вдвоем с капитаном они без труда и весьма успешно разыгрывали нехитрый дуэт - тупой и еще тупее. Тем самым позволяя подозреваемым расслабиться, начать болтать и в конце концов выболтать что-нибудь такое, чего они ни за что не произнесли бы в беседе с умным ментом, которого уважали и побаивались.

– Юля тоже просит, - добавила на всякий случай Мариша, так как заметила еще раньше, как меняется взгляд молодого опера, когда он смотрит на ее подругу.

И этот добавочный козырь тоже сработал.

– Я попробую!
– сдался Никита почти без боя.
– Попытаюсь батяню... товарища капитана расспросить. Он бумаги читал. Может, чего и вспомнит.

Воспоминания капитана Гадкова носили лично для подруг сенсационный характер. Те яства, которые оказались в желудке Аньки вместе с ядом, не значились также и в меню того ресторана, где они провели начало своего очередного злополучного вечера.

– То-то я и вспоминаю, что Анька в «Шейхе» вообще есть-то отказалась, - заметила Мариша.
– Все нормально себе что-то заказали, а она про диету твердить стала. Денис выбрал ей на свой вкус салатик. Так она к нему и не притронулась.

– Точно, - подхватила Юля.
– Сказала, что после восьми вечера вообще старается ничего не есть.

– Вот ее и развезло сильней, чем остальных, - кивнула Мариша.
– Все плотно перекусили, да и потом и у Марата дома - то кусок буженинки, то тарталетку с икрой за милую душу уметали. И только одна Анька пила, почти не закусывая.

– Но если она ничего не ела, сидя с нами в ресторане, то где же ее могли отравить?
– удивилась Юля.
– Эксперты точно указали, яд попал в организм одновременно с пищей.

– Заливная рыба и телятина с зеленым горошком, цветной капустой и свежим шпинатом, - пробормотала Мариша.
– Хм, похоже, перед походом в «Шейх» у Анечки была назначена еще одна встреча. Пища-то ресторанная.

– Или у нее дома, - продолжала настаивать Юля, которой очень не хотелось расставаться с версией виновности Анькиного мужа.

– Сомнительно, чтобы Анька стала потчевать своего отставного мужа такими яствами, - пожала плечами Мариша.

– Надо проверить!
– упорно твердила Юля.
– Откуда мы знаем, вдруг они собрались помириться? То есть Анька собиралась, потому и принесла из ресторана вкусностей. Или она слопала эту еду непосредственно перед его приходом. Буквально за минуту.

– А он ей потом сразу же яду преподнес? И с чем? Всю еду она уже съела.

– Может быть, они решили выпить на прощание, - произнесла Юля.
– Вот он ей яду в бокальчик и сыпанул.

– Ладно, - сдалась Мариша.
– Чем сидеть и фантазировать, нужно наведаться к Аньке домой и проверить содержимое ее холодильника. Может быть, найдем и остатки этой самой несчастной заливной рыбы и полуфабрикаты для сложного гарнира к телятине. С кем она живет?

– Кто? Телятина?
– не поняла Юля.

– Анька!

– Тогда уже «жила», - педантично поправила подругу Юля.
– С мамой она жила, насколько я знаю.

И, немного помолчав, добавила:

– С мамой ее мужа, я так понимаю.

– Тогда за убийцей и ходить далеко не надо!
– восхитилась Мариша.
– Свекровь ее и отравила.

– Ты ничего не знаешь!
– воскликнула Юля.
– Свекровь у Аньки была мировая. И когда муж от Аньки гулять начал, то свекровь на сторону невестки встала. И сразу же своему сынку сказала: «Ты можешь уматывать куда угодно, а я Анечку в обиду не дам. И жить она останется вместе со мной. Она мне как дочка».

– Очень благородно, - отреагировала Мариша.
– Просто чудеса.

Ты так говоришь, будто бы не веришь!
– обиделась Юлька.
– А я говорю все как было. Мне Анька сама рассказывала.

– Тебе-то я верю, - поспешила успокоить ее Мариша.
– Не верю, что бывают такие свекрови. Уверена, эта особа просто прикидывалась любящей матерью для своей невестки.

– Ну и...

– И это только подогревает мое желание поскорей пообщаться с Анькиной свекровью, - сказала Мариша и тут же добавила со вздохом: - Впрочем, если это она невестку отравила, то никаких следов телятины мы в ее холодильнике уже не обнаружим. Она уже ее всю давно выкинула и квартиру проветрила. Чтобы, значит, даже и запаха любимой «доченьки» не осталось.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Тем не менее, несмотря на страшные Маришины подозрения, Анькина свекровь встретила подруг с заплаканными глазами. Одета она была хоть и по-домашнему, но в темные вещи, которые должны были означать траур по близкому человеку. Единственное светлое пятно в ее туалете был свеженький кухонный передничек с симпатичным кроликом - эмблемой «Плейбоя» - на груди.

– Вы уж меня простите, что я вас в таком виде встречаю, - произнесла женщина, одновременно снимая шаловливый передничек, - но я с поминальной трапезой вожусь. Надо же Анечку в последний путь как полагается проводить.