– Но мы не знаем точно, - добавила Юля.

– А коли за всех ваших воспитанников всегда вносили энные суммы неизвестные благодетели, то вполне возможно, что такое наследство существовало и в самом деле. Ведь кто-то же платил за Аню. И если за нее платили, значит, ее родственники были людьми не бедными.

– Да, - кивнула Елена Валерьевна.
– Может быть, я и сумею вам помочь. Что же, давайте заглянем в компьютер. А если у вас и после этого останутся какие-то вопросы, то вы всегда можете дождаться Альбину Сергеевну. Но она вернется только часика через полтора.

– Полезли в компьютер!
– одновременно произнесли подруги.

– Сейчас, - ответила Елена Валерьевна и подошла к плоскому монитору, таинственно поблескивающему звездной пылью.
– Как фамилия вашей подруги?

– Борзова, - быстро произнесла Юля.
– Анна Борзова.

– Борзова, Борзова, - забормотала Елена Валерьевна, шаря по файлам.
– И какого она года выпуска?

– Девяностого, - ответила Мариша, взглянув на титульный лист из выпускного альбома Аньки.

– Да!
– радостно воскликнула Елена Валерьевна, на которую вид выпускного альбома произвел самое благоприятное впечатление.
– Есть! Как хорошо, что в свое время Альбина Петровна настояла, чтобы мы перенесли все сведения о детях в этот компьютер. А то бы сейчас ничего про вашу Аню узнать не удалось.

– А в чем дело?
– насторожилась Мариша.

– Весь архив сгорел, - пояснила ей Елена Валерьевна.

– И давно сгорел?
– насторожилась еще больше Мариша.

В прошлом году, -- ответила Елена Валерьевна.
– И, конечно, дела всех детей, которые вышли из нашего интерната в девяностом году, тоже сгорели. Тогда базы данных на жестких дисках не хранили, хотя компьютеры уже были. Но все равно по старинке, все по старинке делали.

– А почему сгорел архив?
– не унималась Мариша.

– Да кто же знает?
– пожала плечами Елена Валерьевна.
– Пожарные сказали, что проводку замкнуло. Только с чего, непонятно. Проводка в том помещении совсем новая была.

– Что вы говорите?
– тихо пробормотала Мариша, которой все больше и больше не нравился этот странный пожар, вспыхнувший почему-то именно в архиве.

– Нам еще фирма, которая эту проводку делала, потом неустойку выплатила и ремонт заново сделала, - продолжала Елена Валерьевна.
– Так что мы ничего не потеряли, но документы, конечно, сгорели. Да бог с ними. Тут ведь все есть.

И она постучала по стеклу монитора, на котором как раз появился нужный файл.

– Вот и ваша Аня, - сказала Елена Валерьевна, открывая файл.
– Сейчас посмотрим. Судя по всему, она отлично успевала в учебе. У нее есть несколько наград по изобразительному искусству и лепке. Но... да, очень странно. В графе опекуны стоит прочерк.

– Как же так?
– заволновалась Мариша.
– Разве такое может быть? Если у ребенка нет законных опекунов, разве государство не берет на себя заботу о таком ребенке?

– Верно, - подтвердила Елена Валерьевна.
– Берет. И в случае с Аней так и получилось... Официальным опекуном была назначена ее воспитательница - Анна Георгиевна. Именно с ней и жила девочка до своего совершеннолетия.

– Мы можем поговорить с этой женщиной?
– быстро спросила Юля.

– Увы, - развела руками Елена Валерьевна.
– Анна Георгиевна была нашим заслуженным педагогом. Но несколько лет назад она скончалась.

– Ее убили?

– Бог с вами!
– испугалась Елена Валерьевна.
– Нет, Анна Георгиевна скончалась в весьма преклонном возрасте в своей собственной постели во сне. Врачи поставили диагноз - обширный инфаркт.

– Значит, с ней мы поговорить не сможем, - заключила Юля.
– А те дети, с которыми вместе в одной «семье» воспитывалась Аня. Они ведь живы?

– Да, конечно, да!

– Вы можете дать нам их адреса?

– Пожалуйста, - кивнула Елена Валерьевна.
– Я и сама хотела вам предложить то же самое.

Получив адреса этих бывших воспитанников «Светлого детства», Мариша снова решила вернуться к теме опекунства над маленькой Аней. Ей казалось, что тут еще есть много темных пятен.

– Так вы сказали, что официальным опекуном Ани стала ее воспитательница. Анна Георгиевна была богата?

– Нет, вовсе нет! С чего вы взяли?

– Вы сами сказали, что за детей в вашем приюте платили. И платили хорошие деньги. Так кто же платил за Аньку, если ее законная опекунша была не богата?