— Раз на раз не приходится. Ярость блеснула в глазах Чернявого.

— Я их всех положу, ни одного черножопого в городе не будет, — металлическим голосом проговорил он.

— Много крови будет, — заметил Жиган.

— Мертвых бояться, в морг не ходить, — презрительно хмыкнул Чернявый.

— Хочешь объявить войну?

— Она уже началась. Пацаны рвутся в бой.

— А ты что же?

— Сдерживаю пока.

— Что так?

— У «обезьян» по две «волыны» на рыло, а у меня голяк на базе — пара ржавых «наганов». Вот разживусь стволами, тогда черномазым хана придет.

— Где же ты собираешься стволы взять?

— Порядочные люди обещали помочь.

— Из столицы?

— Матушка Россия велика.

Жиган демонстративно поднял руку и посмотрел на часы.

— Торопишься? — спросил Чернявый.

— Надо бы к брату в больницу заглянуть.

— На крест всегда успеешь, — осклабился Чернявый.

— Ладно, базары базарами, а чего ты от меня-то хочешь?

— Хочу узнать, на чьей ты стороне. Ходили слухи, будто ты под «азеров» лечь собираешься.

Жиган не поверил своим ушам.

— Что?

— Да вот пошли базары, будто к тебе в офис «обезьяны» наведываться стали.

Несколько дней назад в новый офис кооператива «Радуга» действительно заходили двое азербайджанцев, которых дальше входной двери не пустили.

На вопрос охранника о цели своего визита они сбивчиво объяснили, что перепутали адрес. После чего сели в ожидавший их автомобиль и удалились восвояси.

Константин в этот момент отсутствовал и узнал о странных посетителях лишь на следующий день.

— Да мало ли какая шваль под окнами шатается! Я ни с кем не встречался и ни под кого ложиться не собираюсь.

— Значит, моя разведка что-то перепутала, — с подтекстом сказал Чернявый.

— Хреновая у тебя разведка, — коротко прокомментировал Жиган.

— Ну да Бог с ними. Я только предупредить тебя хотел по-честному. Кто под «азеров» ляжет, тому не жить.

Жигана уже начал тяготить этот разговор, а прозвучавшая напоследок недвусмысленная угроза и вовсе заставила его подняться из-за стола.

— Это все? — холодно спросил он. —Нет.

— Что еще?

— На тебя там несколько моих пацанов ишачат. Ты их на следующей неделе особо не загружай.

— Если они тебе нужны, пусть увольняются. Никого задерживать не стану, — отрезал Жиган, давая понять, что разговор закончен.

Он направился к выходу, чувствуя на себе тяжелый взгляд, который буквально жег ему спину.

Возле крайнего столика, где Терентий сильно заикающимся голосом рассказывал какую-то лагерную историю из своей жизни, Жиган остановился.

— Я ухожу.

Прервавшись на полуслове, Терентий умолк.

— Жиган, я это… ик… останусь… Тут братаны… мы с ними это…

Двое братков, сидевших за столом вместе с Терентием, подняли головы и посмотрели на Жигана.

Он вынул из кармана брюк ключи и бросил их на столик.

— Тогда сам домой добирайся.

— Я это… а ты?

— Прогуляюсь пешочком, мне полезно.

— Н-ну, как знаешь.

Жиган прошел мимо Шварценеггера, со скучающим видом болтающегося у входной двери.

Охранник глянул на него, как на пустое место, и отвернулся.

Жиган мысленно ругнулся и стал спускаться вниз по ступенькам.

Темно-синий «Опель» с раскрытой дверцей, откуда торчали ноги Бычка, по-прежнему стоял возле кафе. Но вместо хриплого мужского голоса доносилось характерное сиплое пение Любы Успенской.

Жиган сунул в рот сигарету, закурил и

не спеша зашагал вдоль по улице. Несмотря на теплый вечер, народу было немного, несколько парочек, пожилая тетка с собачкой да пара алкашей, тыкавших друг друга в грудь.

— Нет, ты мне объясни, — доносились пьяные голоса, — почему он свою Райку повсюду с собой таскает? Так не положено.

Жиган решил перейти на другую сторону улицы.

Едва он ступил на проезжую часть, как из-за поворота, скрипя тормозами, выскочила обшарпанная грязная «Волга», изначальный цвет которой уже невозможно было определить.

Почти не сбавляя скорости, она промчалась буквально в нескольких сантиметрах от Жигана, едва не сбив его.

Он едва успел отшатнуться. Если бы не хорошая реакция, «Волга» могла бы зацепить его задом, который на повороте сильно занесло. А ведь машина была загружена до отказа.