"Ну вот, еще двое раненых. Повоевали, блин... Чего ж их в доме-то не устроили?.."

Мишка уже открыл рот, чтобы дать команду найти где-нибудь место для раненых, но тут снова подал голос младенец, притихший было, когда его взяли на руки. Мишка обернулся к тесно сидящим на земле под охраной отроков женщинам и громко спросил:

– Чей ребенок?! Кто ребенка в доме оставил?!

К его удивлению, никто не отозвался, даже голову в его сторону повернули немногие, большинство же женщин сидели неподвижно, уставившись глазами в землю или прямо перед собой.

– Чей ребенок?!
– еще громче повторил Мишка. Такого, чтобы мать не узнала своего малыша, просто не могло быть.

"Сбежала, забыв про младенца? Сомнительно. Убита или лежит без сознания? Скорее всего, именно так и есть, но остальные-то чего молчат? Неужели такой мощный шок от произошедшего? А что вам, сэр, известно о том, как чувствуют себя полонянки? Может и шок".

Не задавая больше вопросов, Мишка сунул люльку ближайшей бабе, еще раз удивившись тому, что женщина даже не сразу отреагировала, и вздрогнул от злого окрика Алексея:

– Михайла! Тебе что, заняться нечем?!

Ответить или еще как-то отреагировать Мишка не успел - где-то сзади раздался треск ломающегося дерева, истошный вопль и звук падения тела на землю.

Почти одновременно прозвучали два крика: Демьяна - "Ленька!!!" и Алексея - "Черт... я же велел: осторожно!".

Отрок Леонид лежал на земле под ступеньками лестницы, ведущей на наблюдательную вышку. На высоте примерно двух человеческих ростов в лестнице зияла прореха от сломанной перекладины.

"Какое, на хрен, осторожно? Там же сгнило все, наверняка! Господи, только бы не насмерть!".

Словно услышав мишкины мысли, отрок Леонид пошевелился и взвыл:

– Ой, нога, нога!!!

Матвей, оставив Ефима, бросился к Леониду, а Алексей, обернувшись к Мишке, заорал все тем же злым голосом:

– Михайла! Ты старшина или девка? Мне что тут, разорваться? Выстави дозор, возьми трех баб, пусть в доме с детьми посидят, а то писку от них... командуй, давай, не спи!

Упрек был вполне заслуженным и Мишка деятельно засуетился.

– Урядник Василий!

– Здесь, господин старшина!

– Двоих на крышу вон того дома, да поаккуратнее, чтоб не свалились. Пятерку - в дозор на дорогу, пусть трое доедут до поворота, а двоих поставят так, чтобы их с крыши видно было. И еще... подойди-ка.

Роська подъехал вплотную к старшине и, вопросительно изломив бровь, склонился с седла.

– Если попадутся беглецы, - негромко сказал Мишка - не гоняйтесь за ними, пусть донесут до Журавля весть, что нас всего лишь полсотни. Но и просто так вслед не пяльтесь, а то не дай бог догадаются, стрельните в них, чтобы болт рядом пролетел, по веткам или кустам прошел - шуму много, толку мало. Понял?

– Понял... а если...
– Роська замялся, сам видимо плохо представляя, что такого особенного может случиться.

– Рось, ну какое может быть "если"? Ты что, думаешь беглецы на вас напасть осмелятся?

– Нет... но все-таки...

– Не валяй дурака! Отрокам все, как следует, разъясни и отправляй.

– Слушаюсь, господин старшина!

На Мишкин приказ: "Ты, ты и ты, встать!" отреагировала только одна женщина - та, которой мишка всучил люльку с младенцем, остальных пришлось поднимать за шиворот. Отправив их в дом, в который загнали всех детей, Мишка подошел к Матвею.

– Моть, что тут?

– У этого рука и по морде ведром получил, у этого ребра, вроде бы, два - на нем куча народу ногами потопталась, у этого нога и вообще зашибся.
– Матвей, не глядя на Мишку потыкал указательным пальцем в раненых.

– А чего они тут лежат? В дом бы отнести...

– Алексей не разрешил!
– По голосу Матвея чувствовалось, что ему сейчас не до разговоров.
– Говорит, что дома сначала проверить надо. Слушай, Минь, дай еще пару человек в помощь, мне же еще полоняников раненых смотреть надо.

– Сейчас, Моть, отроки освободятся, я тебе кого-нибудь пришлю.

Отроки, охранявшие сидящих на земле женщин, действительно должны были освободиться - для полонянок очистили от всякого хлама какое-то несуразное, покосившееся строение непонятного назначения, но достаточно просторное, чтобы туда поместились все. Женщин, кого окриком, кого пинками, подняли с земли и погнали к распахнутым дверям. Матвей, оторвавшись от раненых, внимательно смотрел на проходящих мимо него баб и девок, время от времени указывая на кого-нибудь из них пальцем: