Шрифт:
Корней Агеич, ты же сам говорил, что думать сначала надо о том, что хочет противник, а потом, как его намерениям противостоять. Так? Так! А чего Журавль хочет? Мне так думается, что больше всего ему желательно и дальше незаметным и неизвестным оставаться. Сидит себе в глуши за болотами, податей не платит, князьям не служит, народишку потихоньку себе прибавляет - где посулами, где хитростью, а где и силой. Богатеет, сильнеет, да ждет, пока волхва Гредислава с ним мириться надумает. Зачем ему шуметь, внимание к себе привлекать?
– Кхе! А кто соглядатаев к нам подсылает?– вопросил Корней прокурорским тоном.– Кто дозорных возле Куньего городища побил, кто Михайлу чуть не прикончил, заставу у болота вырезать собирался? Это ты называешь: "внимания к себе не привлекать"?
– Да!– казалось бы вопреки всякой логике, согласился Осьма.– В двух первых случаях людишки Журавля сами опростоволосились, приказа на нападение они не имели. У куньего городища они в ваш стан полезли, чтобы куньевского волхва выручить или убить. Глупость! Вам бы и в голову не пришло того волхва о Журавле расспрашивать, потому что вы про него и не знали. И Михайла на "пятнистых" сам случайно наехал, а они опять глупость сотворили - прямой след к болоту оставили. Ушли бы в другую сторону или следы скрыли, что бы ты подумал? Да что угодно, только не про Журавля! А вот нападение на заставу, конечно, его приказ, но куда они шли? Почему думаешь, что в Ратное? А, может, к волхве?
– Кхе! И чего ж он тогда к нам соглядатаев засылает?
– А как же ему не засылать?– Осьма развел руками и улыбнулся, словно извиняясь за поведение Журавля.– Раньше-то он про вас все через волхву Гредиславу знал, а когда разругался с ней, сведений враз и лишился. Помнишь, у него на чертеже ратнинской округи выселки, как новинка помечены были? Это значит, что размолвка у них вышла еще тогда, когда ты, Корней Агеич, выселки еще не поставил, то есть, давно.
– Кхе, давненько... лет семь или восемь...
– Вот именно!– продолжил Осьма.– А когда стараешься незаметным быть, да внимания к себе не привлекать, то о соседях все знать надо, отсюда и соглядатаи.
– Лет восемь...– задумчиво повторил Корней.– Кхе, а чего ж он только сейчас Нинею убивать надумал?
– Ну, насчет убивать, мы точно знать не можем...– начал было Осьма, но его перебил Федор:
– Ха, Кирюха! А может он тебя к этой самой Гредиславе приревновал? А? Ха-ха-ха!
– Кхе!
Корней залихватски расправил усы и изогнул бровь. Все заулыбались, серьезным остался только Осьма.
– А что? Вполне может быть!– убежденно произнес он.– Только не как к бабе, а как к боярыне и волхве, которой неизвестно сколько народу подчиняется! Как к силе, которая, сложившись с твоей, воевода, силой, очень-очень многое сотворить способна. В таком раскладе, если не удается помириться, лучше уж убить.
– М-да!– Боярин Федор мгновенно согнал с лица улыбку и внимательно посмотрел на Осьму, словно прикидывая, правильно ли он оценил этого человека при первом знакомстве.– Ну, если ты такой умный... скажи-ка нам: что, боярыня Гредислава сама этого не понимает? А если понимает, то почему никаких мер для своей защиты не ищет?
– Как это не ищет?– Осьма, словно ожидая поддержки, глянул по очереди на Корнея и Алексея.– А кто Младшую стражу возле себя пригрел? Кто пополнение дал, кто людей на строительство обещал? И ведь оправдалось же - застава на болоте сработала!
– Не сходится!– неожиданно заявил Алексей, по большей части сидевший молча.– То ты говоришь, что убивать волхву нельзя - все Погорынье поднимется, а то, что лучше уж убить, чем дать ей свои силы с ратнинской сотней сложить. Не сходится, Осьмуха!
– Зачем же обязательно убивать?– Осьма пожал плечами и выставил руки ладонями вверх.– Можно же припугнуть или иное средство найти, чтобы принудить, скажем, внучат ее...
– Заткнись!– раздраженно оборвал Осьму Федор.– То как смысленный муж говоришь, а то такое дерьмо из тебя переть начинает...
– Что ж поделаешь? Жизнь есть жизнь.– Отозвался Осьма, но от перечисления средств принуждения воздержался.
– Кхе! Ну и до чего же мы договорились?– Корней обвел взглядом собравшихся.– Не трогать Журавля, что ли?
– Как это не трогать?– Осьма даже слегка подскочил на лавке.– Громить, уничтожать, чтобы и духу его не осталось! И в первую голову самого Журавля, пока он жив, пока мы сами труп его не увидим, не останавливаться и не успокаиваться! Огнем и мечом, ни крови не смерти не страшась...
– Ты что, ополоумел?– Корней и впрямь был удивлен неожиданной горячностью Осьмы, еще совсем недавно проявившего себя сторонником обходных путей и тайных договоренностей.– Сам же только что говорил, что Журавль на Ратное не нападет!