– Пару дней потерпишь… если жить хочешь, – заявил он. – Все. Некогда мне тут с вами. Счастливо оставаться!

Когда менеджер наконец ушел, уже светало. Взбудораженные мужики сидели, таращась в сумерки и клюя носами.

– А ведь замочил бы, – вздохнул Винт. – Рука бы не дрогнула.

– Да пошел он в жопу! Поспать не дал, водяру разлил! Короче, ты как хочешь, а я дальше сплю!

– А если вернется? – Лохматому совершенно не хотелось еще раз пережить подобное потрясение.

– Ну и хрен с ним! Че нам, круглые сутки на крокодила пялиться? А мясо еще вон, – Колюня пнул жесткий бок сумки. – Твердое, как камень. Спать давай.

Завалившись на прежнее место, он уже через пару минут храпел с таким же наслаждением, что и раньше. Винт посидел в одиночестве, поразмышлял и, твердо решив не дремать, зарылся в своем тряпье.

Разбудило обоих взошедшее солнце, жарящее сквозь дыру в крыше, и сердитые удары хвоста по бревенчатым стенам. Вскочив, Винт первым делом бросился к сумке. Мясо почти оттаяло, образовав под собой лужицу. Заглянув туда, он пощелкал языком.

– Че ты скачешь? – заворочался его подельник. – У нас опохмелиться ничего не осталось?

– Пусто! – облизывая пересохшие губы, отозвался Винт. – А до магазина – хрен его знает сколько топать! Я не дойду.

– А че, мне, что ли, идти? Меня уже с прошлого раза там приметили. Все удивлялись, откуда у меня бабла столько. Ментам уже стукнули, к гадалке не ходи!

– Так и меня тогда возьмут.

Помолчали.

– Вот осел! – снова вспомнил о разбитой бутылке Колюня. – Сейчас бы так душевно поправили здоровье!

– Сволочь! – подтвердил приятель, сплевывая через дыры отсутствующих зубов. – Надо крокодила кормить.

Сиплый бичуган искоса глянул на своего дружка:

– А ты ему пасть распутал?

– А че сразу я? Ты заматывал, ты и снимай!

Колюня махнул рукой:

– Хрен с ним, пускай так пока сидит. Его в цирке неплохо покормили.

Винт заржал и снова заглянул в сумку.

– Слышь, Колян, – хмыкнул он. – А мясо-то – офигенное. Не кости какие-нибудь, а мякоть отборная. Свиной окорок и еще почти полтуши с ребрами. Блин! Такое добро на эту тварь изводить!

Тот аж привстал, осененный внезапной идеей.

– Винт, мать твою! Я знаю, где беленькой достать!

– Прям, знаешь? – недоверчиво поинтересовался тот.

– Ага. Тут ведь недалеко дачный поселок есть! Там хозяйкам мясца предложить – возьмут.

Лохматый задумчиво поковырял в носу.

– Если недорого просить, то, может, и сторгуемся, – изрек он.

– Как миленькие на пару пузырей обменяют! – воодушевился Колюня. – Только надо почище одеться, чтобы не брезговали. И базарить будешь ты – у тебя с бабами лучше получается…

…Часа через полтора оба дружка возвращались из своего гениального рейда. О том, что он был успешным, свидетельствовали шаткая походка и веселые выражения наскоро умытых по такому случаю физиономий. До своего логова не дотерпели. Первую чекушку раздавили сразу по выходу из дачного поселка, шикарно закусив плавленым сырком из провианта, привезенного хозяином. Еще пара бутылок оттопыривала карманы. Хозяйки не поскупились.

Долгая дорога обратно показалась им совсем короткой. Шагая по лесу и наслаждаясь пением пташек и мелодичным бульканьем, Винт вовсю насвистывал блатные песни.

– Слышь, Винт, а ты че, сидел, что ли? – поинтересовался Колюня.

– Да ты че? У меня две ходки на крытую!

– Звездишь?

– Зуб даю!

Колюня пригорюнился:

– А у меня одна всего, да и та по малолетке!

Его товарищ заржал, доставая пузырь и откручивая крышку. На ходу плеснул в предусмотрительно захваченные с собою стаканы:

– Не бзди, Колюня! У тебя вся жизнь впереди! Еще успеешь!

Тот взял свою порцию, сразу повеселел и предложил:

– Ну че? Давай за мир?

– Давай!

«Дома» они накрыли стол, просто смахнув остатки вчерашнего ужина на пол и постелив на него свежую газетку. Нарубив остатки колбасы, продолжили пиршество. Стаканы брякали друг об друга, сыпались крошки отламываемого батона.

– Во, мля! – вспомнил вдруг Винт. – Мы же зверюгу не полили!

– Засох на хрен! – заржал его приятель.

– Не, я в натуре! Глянь, прям на него солнце светит. Давай плеснем водички, а то сдохнет еще! Тогда нам тоже каюк!

Колюня с ухмылкой наполнил оба стакана.