Том Хейзлтон пробормотал что-то ему в утешение и замолчал.

Они проехали «непокоренную крепость», и Роб вспомнил, что обещал показать ее леди Элизабет. Настанет ли такой день?

Наконец они въехали в обширный парк, к дому вела широкая дорога, обсаженная деревьями с обеих сторон. Парк зарос травой, только справа она была не такой высокой: там паслись овцы. Увидев дом, Роб остановил лошадь.

– Ах, – вздохнул он.

Дом был таким же, каким он его запомнил, только казался чуть меньше. Солнце освещало вход с восточной стороны дома, по обеим сторонам крыльца стояли огромные каменные вазы. Обычно в них росли цветы, сейчас они стояли пустые. Кусты, высаженные вокруг дома, заросли, их давно не подстригали. Но сам дом, казалось, не изменился, в его окнах отражалось утреннее солнце.

– Конюшня сзади, – тихо сказал Роб. Не было видно ни одного живого существа, и ему почему-то хотелось говорить шепотом. – Оставим там лошадей и войдем через сад, – он поехал вокруг дома, показывая Тому дорогу.

На конюшне верховодил человек, которого Роб никогда раньше не видел. Человек с любопытством смотрел на них, пока они подъезжали.

– Я – Берлингем, сын маркиза, – объяснил Роб. – Мои родители дома? – Да, ваша светлость, – ответил человек, поправляя свое платье. – Думаю, они еще спят. – Он взял у них поводья и увел лошадей. Они слышали, как он бормотал: – Сын приехал, а? Пора бы уж, – и исчез в конюшне.

Друзья прошли в дом через сад и через огород. На грядках бурно разрослись сорняки, почти закрыв ростки брюссельской капусты.

Роб снова вздохнул.

– На это уйдут годы.

Том улыбнулся, но промолчал.

Дверь в сад находилась в северном крыле дома, построенного буквой П. Она распахнулась от легкого прикосновения, и они вошли в длинный холл, соединяющий половину хозяев с кухней и жильем для слуг. Стены холла были обшиты темными дубовыми панелями, в нем было темно, потому что через единственное окно, выходящее на север, проникало мало света. Роб проводил друга к главному холлу, расположенному в восточной части дома и хорошо освещенному, и они стали подниматься по широкой винтовой лестнице.

– Доркас? Это ты? Принеси, пожалуйста… – донесся сверху женский голос и вдруг замолчал. – Роберт? Роберт! О Господи! Господи! Роберт приехал! Уильям! Роберт приехал!

Высокая седая женщина в старом халате сбежала по ступенькам и заключила Роба в объятия.

– Роберт! – снова вскрикнула она, по ее щеке сбежала слеза. Она крепко прижимала его к себе. Придя немного в себя, она повернулась к Тому Хейзлтону. – Прошу прощения, – сказала она, запахнув поплотнее халат. – Мы не одеты для приема гостей. Вы?..

– Мой дорогой друг, Том Хейзлтон, – объяснил Роб, поглаживая мать по руке. – Согласился составить мне компанию. Папа наверху?

– Я думаю, он одевается. Знаешь, ему пришлось отпустить камердинера, и я помогаю ему застегивать пуговицы, ему трудно в последнее время, пальцы не слушаются.

– Извини, – Том. Роб побежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Сутулый человек стоял на верхней лестничной площадке и смотрел на них сверху вниз. – Отец, – крикнул Роб и схватил человека за руку.

– Мальчик мой. Наконец ты здесь. Как дела? Ты привез молодую и богатую невесту? Кто этот юный денди? – Он снова взглянул на свою жену и человека, стоявшего рядом с ней, которые сейчас, подняв головы, смотрели на них с Робом. Отец нервно провел рукой по воротнику, на нем не было галстука. – Я… я не готов встречать гостей, – сказал он смущенно.

– Не волнуйся, это всего лишь Том Хейзлтон, он все про нас знает. Как ты, отец?

– Изо всех сил стараюсь, – ответил маркиз. – Ты не ответил на мой вопрос. Где богатая юная невеста?

– Ах, это особый разговор, – сказал сын. И улыбка сошла с его лица.

– Тогда пойдем в утреннюю гостиную твоей матери, и ты расскажешь за чаем. Этот дом какое-то несчастье, скажу я тебе. Мы живем в южном крыле, внизу. Там больше солнца, но твоя мать не хочет отказываться от своей спальни в северном крыле, а единственный путь для слуг из кухни в южное крыло – через северный коридор, – нахмурился маркиз, оглядывая темный холл. – Будет гораздо больше пользы, если мы закроем одно крыло, любое. Нас всего двое, и мы носимся по этой громадине!

Пошли. Я хочу тебя послушать. – Он стал осторожно спускаться по лестнице, все еще щупая свой ворот. – Ты идешь, Джейн? – спросил он жену.

– Боже мой! – воскликнула в негодовании маркиза. – На кого ты похож? И мне нужно распорядиться насчет чая. Доркас! Чай в утреннюю гостиную!

Появилась молодая горничная и, получив распоряжения, ушла в кухню. Леди Флит стремительно поднялась наверх одеваться и крикнула:

– Не начинайте без меня, пожалуйста!

– Хотите переодеться? – спросил маркиз. Ему ответили, что в этом нет никакой необходимости. Он продолжал идти, медленно, в утреннюю гостиную в южном крыле здания. Роб с грустью отметил, как сильно постарел его отец с тех пор, как они последний раз виделись, примерно год назад.