– Понятия не имею. Не думаю, что Роберт захочет говорить со мной об этом, так что перестань меня допрашивать. Я понимаю, что доставила всем немалые неприятности, но обещаю впредь этого никогда больше не делать!

Несколько секунд генерал сидел молча; Люсинда же делала вид, будто срезает с роз засохшие побеги. Она думала о том, что совершенно неожиданно и против собственного желания стала своего рода доносчицей. Это было ужасно! Более того, она переспала с человеком, подозреваемым в преступлении, причем обещала, в свою очередь, уже его информировать обо всем, что может стать ему полезным.

Генерал поднялся со скамейки.

– Джеффри передал мне записку, – со вздохом сказал он. – Не думаю, что ты отблагодарила его за подаренную коробку шоколадных конфет. Но несмотря на это, он просит разрешить ему сегодня сопровождать тебя на вечер в Хестерфилд.

– Напрасно. Я туда не поеду. Не хочу больше слышать этого отвратительного ворчания и очередных сплетен!

– Нет, ты поедешь! Ты не должна превращаться в затворницу только потому, что кто-то из твоих друзей, возможно, совершил проступок или же подозревается в этом…

– Но пойми же, папа, там будут Джорджиана и Тристан, а ты сам просил меня пока держаться подальше от них. Правда, я не совсем понимаю почему.

– Если они слышали все эти слухи и сплетни – а я уверен, что так оно и есть, – то, не будучи дураками, сразу догадаются, почему ты уклоняешься от встреч.

– Не ты ли всегда призывал меня твердо придерживаться своих убеждений?

– Верно! Но на этот раз я бы просил тебя прислушаться к моим словам. Не исключено, что виновник всего происшедшего фактически хочет развязать новую войну.

– Но это мои друзья!

– Люсинда, я не позволю тебе спекулировать на том, что может случиться, так же как не позволю лгать самой себе! Да, в результате всей этой истории ты можешь лишиться кого-то из друзей, я не в силах этого предотвратить. Но ты пока еще не совершила ни одного ложного шага; тем более я не хотел бы, чтобы такое произошло сейчас или в обозримом будущем!

Люсинда подумала, что все же совершила один ложный шаг, но сейчас речь шла не о том. Генерал, будучи стратегом и лицом весьма высокопоставленным, гораздо больше значения придавал самой информации, нежели источнику, из которого она получена. Что ж, коль скоро она ввязалась в эту игру, то должна ее продолжать!

Люсинда посмотрела на генерала и с усмешкой сказала:

– Думаю, что уже сам генерал Веллингтон знает обо всем!

– Он, разумеется, осведомлен о проблеме, – возразил Баррет, – но вряд ли в его распоряжении имеются сведения о конкретных участниках дела. К тому же на сегодняшний день только пять офицеров высокого ранга занимаются расследованием, и они доложат Веллингтону результаты, когда таковые будут получены.

Итак, пять человек будут расследовать дело Роберта, и ее отец среди них. За него Люсинда могла бы поручиться, вот остальные четверо… Где гарантия, что они не разнесут то, до чего докопаются, по всему Лондону?

– Как все это ужасно! – чуть слышно проговорила Люсинда.

– Гораздо ужаснее то, что находятся люди, пытающиеся освободить Бонапарта и тем самым положить начало новым кровопролитиям! – парировал Баррет. – Понимаю, что тебе предстоит пережить несколько весьма неприятных дней, поэтому сегодня поезжай в Хестерфилд и постарайся развлечься! Лорд Джеффри очарован тобой, и, если я не ошибаюсь, тебе он также нравится. Послушайся моего совета и подумай немного о себе. В будущем никто не обвинит тебя в происходящем сегодня. Дело может даже обернуться так, что тебя станут называть героиней.

– Но я не хочу быть героиней! Всю славу и заслуги ты можешь оставить себе. А мне надо закончить обработку роз.

– Так я сообщу Джеффри о твоем согласии?

Люсинда кивнула, поняв, что спорить с отцом сейчас все равно бесполезно. Совершенно очевидно, что генерал считал свою дочь преданным солдатом отечества и ждал от нее выполнения соответствующего долга. Что ж, ей придется поехать на этот вечер. По крайней мере в обществе лорда Джеффри ей не будет совсем уж одиноко, а может быть, она даже увидит Роберта, и он поймет, что у него там есть союзник…

Люсинда и Джеффри появились на балу в Хестерфилде с традиционным аристократическим опозданием. Такое опоздание было намеренным, поскольку согласно существующему светскому этикету о приезде опоздавших никогда громко не объявлялось, и это давало Люсинде возможность остаться незамеченной.

– Итак, мы пропустили первые два танца, – заметил Джеффри, стоя рядом с Люсиндой и одновременно кивая знакомым в зале.

– Надеюсь, вы извините меня, – ответила она, старясь по возможности спрятаться за широкую спину лорда.