Он уже сталкивался с этим феноменом, бывая по делам службы в ДОПРах, и, обладая достаточно тонкой нервной организацией, всегда удивлялся, думая о тамошних сотрудниках, – как можно ежедневно и постоянно выносить подобную убийственную ауру?

Кабинет специальный, допросный, мало отличающийся своим оснащением от тюремной камеры, только вместо топчана – железный стол с лампой и телефоном, кроме табурета – венский стул для следователя да окно, хоть и зарешеченное, но с нормальными, прозрачными стеклами.

Следователь – немолодой, со шпалами капитана ГБ в петлицах, лицо неприятное, даже не старается казаться доброжелательным, наоборот, демонстрирует, как ему противно повседневно общаться со всякой сволочью, вроде как этот, только что введенный.

У следователя – три шпалы, у самого Буданцева – ромбик, отчего-то до сих пор не сорванный, оба они – в какой-то мере коллеги, хоть и специализация у них разная. Не ожидая приглашения, сыщик сел на табурет, сложил на коленях руки, уставился в переносицу капитана, словно все у них наоборот и это он, а не Буданцев, подследственный.

Помолчали. Наконец капитан первым нарушил паузу – протянул пачку «Беломора», предложил:

– Закурим?

«Отчего же нет, хоть и свои папиросы имеются, но их можно и поберечь, сколько еще сидеть придется? И передач ждать не от кого».

Капитан, очевидно, после некоторых сомнений избрал тактику доверительной беседы: свои мы, мол, тут, а между своими какие формальности? Хоть и лежал перед ним на столе стандартный бланк допроса, он отодвинул его в сторону. Не стал спрашивать анкетных данных, предупреждать об ответственности за ложные показания, не сообщил даже, в каком качестве видит сейчас Буданцева – свидетеля, подозреваемого или уже обвиняемого.

– Ну что, расскажите, какое задание вы получили от бывшего старшего майора Шадрина? – предложил следователь после второй или третьей затяжки. Спокойно так, даже безразлично.

И Буданцев ответил спокойно, обращаясь к понимающему человеку:

– Какое задание? Сами ведь знаете. Третьего дня вызвал меня начальник МУРа, приказал прибыть в этот вот дом и поступить в распоряжение комиссара госбезопасности 1-го ранга Заковского. Замнаркома передал меня в оперативное подчинение старшего майора Шадрина, которого я, замечу, увидел впервые в жизни.

Тот поручил мне принять участие в расследовании, – здесь Буданцев замялся. ГБ, оно и есть ГБ, кто их знает, в какие они игры играют, а он может влететь на ерунде. Сейчас на него ничего нет, а скажешь не то – и тут же появится. – Вы – капитан, он – старший майор. Заковский – замнаркома. Я предупрежден об ответственности за неразглашение. И как теперь быть?

– Некогда нам ерундой заниматься. Он велел заняться поиском исчезнувшего наркома Шестакова, так?

Не желая уступать слишком легко, Буданцев ничего не ответил, просто кивнул.

– Да знаю я все, – начал раздражаться следователь. – И что поручил, и кого в помощь дал. Поэтому хватит валять дурака. Быстро и подробно все расскажете – и свободны. Не зря же у вас только ремень отобрали. Что в камере ночевать пришлось – прошу прощения. Нужно было вас до поры изолировать. Только.

«Только? – подумал Буданцев. – Если так, зачем вообще было сажать? Сразу бы и поговорили. Тут другое что-то».

Демонстрируя полную готовность к сотрудничеству, а как же иначе – милиция, ГБ, все равно одна контора, – он изложил все, что знал и делал, за исключением собственных версий происшедшего, и, конечно, ни словом не упомянул о Лихареве.

– Все? – разочарованно спросил следователь. – Три дня работали – и никаких результатов?

– Как же никаких? – возмутился Буданцев. – Обыски провел, повторную экспертизу получил, версии сформулировал, 27 свидетелей опросил – это вам мало? Результаты обязательно будут. Другое дело – когда? Могут и сегодня, могут – через неделю. Но это уж, брат, такая специфика. Скоро только кошки родятся, – вспомнил он поговорку одного сыщика, имевшего за это прозвище Акушер. – Теперь вы знаете ровно столько, сколько я. Если не больше. Словно у вас так не бывает.

– У нас – не бывает, – с нажимом ответил капитан. – У нас быстро признаются.

– Когда есть кому и в чем – у нас тоже быстро получается. А пока найдешь – забегаешься.

– Не получается разговора, – с сожалением сказал следователь. – Попробуем по-другому. Отвечайте – какое задание вам дал разоблаченный враг народа Шадрин? Затянуть следствие, дать возможность другому врагу – Шестакову скрыться, замести следы?

– Да послушайте, капитан, о чем вы говорите? Соображать же надо! Кто я и кто Шадрин?! На кой ему меня вообще приглашать надо было, чтобы следы заметать? У ваших это куда лучше получается. А я сыщик, понимаешь? Ловлю нормальных бандитов и убийц, такая у меня квалификация.