Я отрицательно покачала головой.

— Потому что граф хочет убрать меня со своей дороги.

— С какой стати?

Жан-Пьер горько рассмеялся:

— Он не объясняет, а только отдает приказания.

Ему больше не нравится видеть меня здесь, и, несмотря на то, что прожил здесь всю свою жизнь, я должен теперь уехать.

— Но я думаю, если вы скажете ему…

— Что это мой дом так же, как замок — его? Предполагается, что у нас, моя дорогая Даллас, не может быть подобных чувств и привязанностей. Мы рабы… мы рождены для того, чтобы нас обижали. Вы этого не знали?

— Это абсурд, Жан-Пьер.

— Вовсе нет. Я уже получил распоряжение.

— Пойдите к нему, поговорите с ним. Я уверена: граф вас выслушает.

Жан-Пьер улыбнулся:

— Знаете, почему он хочет выслать меня? Неужели не догадываетесь? Потому, что знает о моей привязанности к вам. Ему это не нравится.

— А какое ему до этого дело?

— Значит, он интересуется вами… по-своему.

— Но это смешно!

— Вы же знаете, что нет. У него была масса женщин, но вы так не похожи на всех тех, которых он когда-либо встречал. Он хочет вашего безраздельного внимания… на какое-то время.

— Что заставляет вас так думать?

— Я знаю его! Потому что прожил здесь всю свою жизнь, и, хотя господина графа часто здесь не бывает, это также и его дом. В Гайяре он живет, когда не может жить в Париже. Здесь он господин для всех нас. Мы все безропотно повинуемся ему, и он хочет, чтобы так было всегда.

— Вы ненавидите его, Жан-Пьер?

— Однажды народ Франции поднялся против таких, как он.

— Вы забыли, как он помог Габриэль и Жаку.

Он горько рассмеялся.

— Габриэль, как и все женщины, боготворит его.

— Что вы имеете в виду?

— Что не верю в его доброту. За ней всегда стоит что-то скверное. Мы для него не люди, у которых есть своя собственная жизнь. Мы его рабы, я уже сказал вам. Если он хочет женщину, то сметает всех, кто стоит у него на пути, а когда она ему больше не нужна, тогда… Вы знаете, что случилось с графиней.

— Не смейте так говорить!

— Даллас, что с вами?

— Я хочу знать, что вы делали в оружейной замка.

— Я?!

— Да, я нашла там ножницы для срезания винограда. Ваша бабушка сказала, что вы потеряли их.

Жан-Пьер немного опешил, затем произнес:

— Я приходил в замок по делу. Это было как раз перед отъездом графа.

— И он повел вас в оружейную?

— Нет.

— Но я нашла их именно там.

— Графа не было дома, поэтому я решил осмотреть замок. Вы удивлены? Это очень интересное место. Я не мог устоять перед соблазном. Там, знаете, есть комната, в которой один из моих предков в последний раз видел дневной свет.

— Жан-Пьер, — сказала я, — вы не должны так сильно ненавидеть кого бы то ни было.

— Почему все это должно быть его? Вы знаете, что мы с ним кровные родственники? Мой прапрадедушка являлся единокровным братом графа. Разница заключалась лишь в том, что его мать не была графиней.

Ужасная мысль поразила меня:

— Вы… вы могли пытаться убить его… в тот день в лесу…

— Нет, стрелял не я. Вы воображаете, что только я один ненавижу его?

— У вас нет причин его ненавидеть. Он никогда не причинял вам вреда. Вам просто не дает покоя его богатство!

— Это достаточная причина для ненависти. — Жан-Пьер внезапно рассмеялся: — А теперь он хочет отослать меня, и я просто взбешен. Разве не стали бы вы тоже ненавидеть человека, который хочет выгнать вас из собственного дома и разлучить с любимой? Но я пришел сюда для того, чтобы говорить не о ненависти к графу, а о любви к вам. Как только урожай будет убран, я уеду в Мермоз и хочу, чтобы вы поехали со мной, Даллас. Давайте поженимся, и тогда мы посмеемся над ним. Граф не властен над вами.

Не властен надо мной?! О, как вы ошибаетесь, Жан-Пьер! — подумала я. Никто не имеет надо мной такой власти, как он.

Жан-Пьер схватил меня за руки, прижал к себе, его глаза сияли.

— Даллас, выходите за меня замуж. Подумайте, какими счастливыми вы можете всех нас сделать — себя, меня, мою семью. Вы ведь любите нас, да?

— Да, люблю, — сказала я.

— Неужели вы хотите уехать отсюда… в Англию? Что вам там делать, Даллас, дорогая моя? Разве у вас там есть друзья? Тогда почему вы смогли их так надолго оставить? Ведь вам хочется остаться здесь, не так ли?