Она даже не могла говорить — лишь кивнула.

— Примерьте его, — сказала я и помогла застегнуть цепочку.

Женевьева подошла к зеркалу и стала рассматривать себя. Потом снова подошла к моей кровати, взяла подаренный мною шарф, который сняла, чтобы надеть цепочку, и накинула теперь его на плечи.

— Какое счастливое Рождество! — сказала она радостным голосом.

Я подумала, что хорошо бы, чтобы оно действительно было счастливым. Женевьева настойчиво звала меня пойти в классную комнату.

— Нуну еще не встала. Она получит свои подарки позднее. А теперь, мадемуазель, давайте посмотрим, что подарили вам.

Я взяла сверток, в котором был подарок от Женевьевы, — книга о замке и его окрестностях. Она с удовольствием наблюдала за мной, пока я перелистывала книгу.

— О, Женевьева, благодарю вас. Вы очень добры, что подумали обо мне. Так, значит, вы знаете, что я очарована этим местом?

— Да вы даже не можете этого скрыть, мадемуазель. И вы любите старые замки, не так ли? Но только не начинайте читать ее прямо сейчас. Лучше посмотрите. Вот эта салфетка для подноса — от Нуну. Я знаю, кто сделал ее. Моя мама. У Нуну их целая стопка!

Носовые платки, салфетка для подноса… все вышитое руками Франсуазы! Интересно, как это Нуну решилась расстаться с ними…

— Здесь для вас еще кое-что, мадемуазель.

Я увидела сверток, и мне в голову пришла невероятная мысль, которая при всей своей абсурдности была столь волнующей, что я даже не решалась взять его в руки, страшась испытать разочарование.

— Разверните его! Скорее! — скомандовала Женевьева.

Я послушалась и увидела великолепную миниатюру, украшенную жемчужинами. Это был портрет женщины со спаниелем на руках. По стилю прически и платью женщины я поняла, что портрет был выполнен около ста пятидесяти лет назад.

— Вам нравится? — воскликнула Женевьева. — Это от кого?

— Прекрасная, но слишком дорогая вещь. Я…

Женевьева подняла выпавшую из свертка записку:

«Вы без сомнения узнаете даму, которую так умело вернули к жизни. Возможно, она вам столь же признательна, как и я, и мне кажется, что будет весьма разумно, если миниатюра станет вашей собственностью. Я собирался вручить ее вам при нашей следующей встрече, но, поскольку вы столь привержены старым традициям, кладу ее в вашу туфельку.

Лотэр де ла Таль».

— Это от папы! — взволнованно воскликнула Женевьева.

— Да. Он очень доволен моей работой над картинами, и это — выражение его признательности.

— О… но в ваш башмак! Кто бы мог подумать… — Ну, он, наверное, подумал, что раз кладет кулон в ваш башмачок, то может положить миниатюру — в мой. Это та самая дама с изумрудами. Вот почему он подарил мне портрет.

— Вам она нравится, мадемуазель? Нравится, да?

— Да, очень красивая вещь.

Я с нежностью рассматривала миниатюру, отметив про себя роскошные краски и прекрасные жемчужины. Я еще никогда в жизни не обладала чем-либо более прекрасным.

Вошла Нуну.

— Что за шум? — спросила она. — Вы даже разбудили меня. Счастливого всем Рождества!

— Счастливого Рождества и вам, Нуну.

— Нуну, ты только посмотри, что подарил мне папа! И подарок лежал в моем башмаке!

— В башмаке?

— Да проснись же ты, Нуну! Сегодня же рождественское утро. Посмотри на свои подарки. Ну, давай же! Вот мой подарок.

И Женевьева протянула красивый передник бледно-желтого цвета, о котором Нуну как-то сказала, что он является мечтой ее жизни. Потом вы разила явное удовольствие от моего подарка — сладостей. Не забыл ее и граф — подарил ей тонкую шерстяную шаль темно-синего цвета.

Нуну была изумлена.

— От господина графа… Но почему?

— А разве он обычно не помнит о Рождестве?

— О нет, помнит. Работники виноградников всегда получают рождественскую индюшку, а слуги в замке — деньги, которые раздает им управляющий. Так было всегда.

— Покажите ей свой подарок, мадемуазель.

Я протянула Нуну миниатюру.

— О! — воскликнула старушка и мгновение не сводила с меня пристального взгляда. Казалось, она была не на шутку встревожена.

Утром мы с Женевьевой отправились к Бастидам. Раскрасневшаяся у плиты мадам Бастид вышла приветствовать нас, размахивая черпаком. Габриэль поздоровалась, оглянувшись через плечо, ибо тоже стояла у плиты. Из кухни неслись невероятно аппетитные запахи. Ив и Марго бросились к Женевьеве и стали наперебой рассказывать друг другу, кто что нашел в своих башмаках. Я была очень рада, что ей тоже было чем похвастать, и с удовольствием наблюдала, как Женевьева демонстрирует подарки. Потом она отправилась к яслям и, заглянув в них, издала радостный возглас: