Затем она снова подсела к подругам, которые уже наворачивали по второй тарелке. Настроение у них несколько улучшилось. А вот вид у Верочки, когда она наблюдала за подругами, был снова глубоко несчастный и задумчивый. Она несколько раз вздохнула и наконец решилась.

— Девочки, — произнесла она, — я вижу, что ничем вам не помогла.

— Зато накормили вкусно! — попыталась отшутиться Юля.

— Это да, — кивнула Верочка. — Но вот по поводу того, зачем вы ко мне приехали, я вам не помогла. Поэтому…

И, набрав в грудь побольше воздуха, она сказала:

— В общем, я знаю еще кое-что об Анне Евгеньевне. Но только… Понимаете, это я узнала не от нее самой. И поэтому хочу, чтобы вы не разглашали никому, что эти сведения получили от меня.

— Конечно! — оживились подруги. — О чем речь! Мы будем молчать как рыбы.

— Хорошо, — сказала Верочка. — Я вам верю. Слушайте, вы должны меня понять. Эта история меня очень заинтересовала. Таинственность, которую соблюдала Анна Евгеньевна, меры предосторожности, с которыми она передавала деньги, разного рода недомолвки. В общем, все это в совокупности так разогрело мое любопытство, что я решила проследить за Анной Евгеньевной.

И, подняв глаза на подруг, она спросила:

— Вы меня осуждаете?

— Вовсе нет! — закричали подруги. — Мы бы и сами так поступили.

— Конечно, это был большой риск с моей стороны, но я все равно решила, что хватит ей водить меня за нос, — обрадовалась Верочка. — Могла бы Анна Евгеньевна наконец понять, что я человек надежный, и если меня попросить, то я болтать не стану. К тому же я все равно понимала, что скоро оставлю работу в нотариальной конторе и уеду в деревню. Одним словом, все так сложилось одно к одному. Короче, я предприняла собственное маленькое расследование.

— Итак, вы за ней проследили? И что узнали? — нетерпеливо перебила Юля все еще мучающуюся сомнениями Верочку.

— Что-то интересное об их семье? — спросила Мариша.

— Да, — кивнула нотариус. — Анна Евгеньевна мне не соврала. Ее невестка в самом деле была очень больной. Это охотно подтвердили соседки в их дворе. Когда я дошла следом за Анной Евгеньевной до ее дома, то не решилась подняться следом за ней на этаж. Вместо этого я присела на лавочку к бабулькам и уже через несколько минут узнала о семье Анны Евгеньевны очень много интересного.

В целом Анна Евгеньевна правдиво обрисовала ситуацию в семье. Невестка была особой крайне неуравновешенной. И вывести ее из себя ничего не стоило. Чего тут было больше — избалованности или болезни, сказать трудно. Но Рената — так звали невестку Анны Евгеньевны — могла ногами пинать крохотную собачонку, посмевшую ее облаять.

Когда сосед не пропустил ее первой в дверь подъезда, потому что тащил в руках кучу пакетов и не заметил соседки, Рената тут же подлетела к его машине и прямо на глазах опешившего мужчины принялась колошматить по ней огромным обломком кирпича, который затем попыталась опустить на голову самого хозяина машины.

Конечно, это все были небольшие штришки к портрету. Но тем не менее о Ренате шла дурная слава. Женщины поспешно уходили, когда Рената со своей дочерью выходила на улицу. Когда ее дитя играло в песочнице, Рената могла запросто покалечить чужого ребенка, если ей казалось, что кто-то обидел ее крошку.

— Почему же все терпели ее дикие выходки? — поразилась Мариша. — В те времена ведь существовали еще хорошие участковые милиционеры. Они могли привлечь женщину к ответственности за хулиганство.

Ну, — пожала плечами Верочка, — ничего особо уж криминального Рената не совершала. А штрафы за исцарапанную машину или лечение собаки ее муж в качестве возмещения морального ущерба выплачивал, не торгуясь. И лишь просил, чтобы дело не доводили до милиции и суда. Соседи брали деньги. И, в душе жалея мужика, соглашались молчать.

— А еще что вам удалось узнать? — жадно спросила у женщины Мариша.

— Как я и подозревала, фамилия Анны Евгеньевны оказалась вовсе не Пономарева, а Макеева. Но имя она мне назвала верно — Анна Евгеньевна.

— Значит, бабушку нашей Аньки звали Макеева Анна Евгеньевна? — повторила Мариша.

Верочка кивнула.

— Я узнала ее фамилию от соседей. Думаю, им не было нужды врать мне.

Это уже было кое-что! По крайней мере хоть какая-то зацепка.

— А ее сын? — спросила Юлька. — Он тоже был Макеев?

— Да, — кивнула Верочка. — Думаю, что да. О нем мне точно известно только имя — Михаил, Рената и их маленькая прелестная Гризетта.

— Как? — переспросила Мариша.

— Кто? — не поняла Юлька.