Сунув руку в карман, Катрич собрал в ладонь несколько крупных монет — пятидесяти и сторублсвиков. Дополнительный вес заметно усилил ударную силу кулака.

Наступая на задники туфель, Катрич разулся и в одних носках бесшумно двинулся к кухне.

Теперь самым трудным было дождаться, когда налетчик без особой опаски выползет из укрытия в прихожую. Помог случай.

У двери мелодично затренькал звонок. Это было так неожиданно, что даже Катрич вздрогнул. То же чувство испытал и налетчик. Он осторожно выглянул из кухни, стараясь понять, в чем дело. Мощный удар кулака тут же обрушился на его круглую лысую макушку.

— Гы-ы, — утробно екнул гость и воткнулся башкой в стену прихожей. Пистолет, который он сжимал в руке, упал на половичок.

Катрич перехватил оружие, ногой придавил шею противника к полу, завел ему руки за спину и накинул наручники, которые всегда носил с собой. Легко приподнял коротышку и отволок его в комнату.

Звонок в дверь повторился. Катрич быстро осмотрел пистолет своего пленника, передернул затвор. Из патронника на пол вылетел ранее загнанный туда патрон, и его место занял новый.

Лежавший на полу мужик очухался и растерянно моргал глазами.

— Извини, козел, за неимением своего воспользуюсь твоим. Может, твои кореши пожаловали? А? — Катрич усмехнулся. — Тогда моя стрельба, твой ответ.

Киллер скрипнул зубами от злости: его, упакованного таким оружием, мент взял без труда, а теперь издевается. Для Крысы, продумавшего акцию до мелочей, случившееся казалось необъяснимым.

Катрич на цыпочках прошел к двери и, нс выходя из-за бетонного простенка, спросил:

— Кто там?

— Это Валентин Сергеевич, — ответил хриплый голос. — Сосед сверху.

Катрич завел руку с оружием за спину и открыл дверь. Сосед стоял перед ним в тех же пижамных брюках, в той же майке и все так же почесывал грудь. Только тапочки он сменил на коричневые полуботинки: как же, вышел на люди, в свет!

— Ты удачно слез? — спросил Валентин Сергеевич, и в глазах его вспыхнуло желание получить наградной стопарик за оказанную помощь. Разве доброта не должна вознаграждаться?

— Валентин Сергеевич?! — воскликнул Катрич понимающе. — Бутылка за мной. Но не сейчас. У меня… — Катрич чуть понизил голос, но так, чтобы киллер его услыхал. — У меня баба… Как освобожусь… Впрочем, вот, — он полез в карман, вынул десятитысячную купюру. — Купите пузырек. И можете начать без меня.

— Этомы мигом. Раз-два!

Валентин Сергеевич просиял и от полученных денег, и от тайны, которую ему доверили.

— Ну, ты хват, Артем! Прямо с балкона к бабе! Ну, хвалю, хвалю!

Закрыв дверь, Катрич вернулся в комнату.

Крыса лежал на полу. Лицо его заливал пот. Капли блестели на носу, стекали по лбу. Катрич сел на стул, поставил его спинкой вперед и стал хладнокровно рассматривать лежащего, стараясь понять, с какого конца удобнее потрошить его. Необходимо было точно угадать, что способно сломить киллера, заставить заговорить, и не просто, а с той долей честности, которая позволит установить истину. Что его напугает, а что укрепит упрямство, заставит отбросить доводы разума и позволит упорно сопротивляться?

Мужику было не менее сорока. Чисто выбритый подбородок, блестящая лысина, пижонистый костюм. Судя по тому, как он проник в квартиру, — не новичок, осваивающий карьеру на крови. Принимая на себя обязанности наемного убийцы, человек ставит на карту нс только чужую жизнь, но и свою собственную. Даже самых удачливых исполнителей, имеющих на счету пять-шесть удачных акций, наниматели рано или поздно стараются убрать, чтобы спрятать концы в воду.

На первых порах киллеры еще понимают, что их тайная профессия — обоюдоострая, однако после первой же удачной операции в их душе рождается азарт охоты, который затормаживает укоры совести, превращает человека в злобного, изощренно-хитрого хищника.

Пытаться установить человеческий контакт с типом, который только что собирался с тобой покончить, бессмысленно. Киллер был полон злости. Даже кошка, загнанная собакой в угол, не сдается без боя. И именно в углу она становится куда яростнее, смелее и опаснее для пса, нежели в тот момент, когда убегает.

Значит, чтобы разговор пошел, киллера надо было сломать, подавить его волю, унизить. Так, чтобы он понял — потеряно если не все, то самое главное: его репутация смелого, расчетливого и хладнокровного убийцы, способного действовать в одиночку, жестоко и безошибочно. Не дорожа общественным мнением, уголовники ревниво относятся к тому, какое впечатление складывается о них в преступной среде. Отсюда порой возникают плохо объяснимые наглость и жестокость.