— Заведи будильник, — ответил Олег, ложась в постель.

Все улеглись и воцарилась тишина. Инна положила руку Олегу на грудь, и оба незаметно уснули.

Утром зазвенел будильник. Виталий встал, быстро собрался и ушёл.

— Мне тоже надо идти, — сказала Инна.

— Куда так рано? — спросил Олег.

— Боюсь комендантшу, — ответила Инна. — Вдруг заявится.

Олег рассмеялся.

— Она недавно сменила белье. Теперь неделю глаз не покажет.

— Ну её к чёрту!

Инна поднялась. Когда она была уже одетая, на прощание поцеловались, и она пообещала прийти вечером, наказав ему чаще есть подогретый мёд и полоскать горло содой.

Инна не могла больше ночевать у Олега — в тот же день вернулся молодой специалист из Омска. Олег не переставал думать о том, что случилось прошедшей ночью. Для людей бывалых это пустяк, а для него, малоопытного, целое дело… Одна мысль, что женщина, прежде не имевшая от него никаких обязательств, теперь на что-то будет рассчитывать, сбивала с толку. А рассчитывать кроме как на любовные утехи от случая к случаю, она ни на что не могла. Олег, разумеется, понимал, что Инна увлеклась им основательно и сделала окончательный выбор.

«Зря раскис в ту ночь, — рассуждал Осинцев. — Может подумать черт те что. Как бы все это завязать побыстрее, не причиняя ей боли?» Но какая бы не была любовь, она безболезненно не проходит, и, приступив к занятиям в институте, он словно предчувствовал грядущие события и не находил себе места.

Стараясь не попадаться ей на глаза, днями просиживал в областной библиотеке — на другом конце города. Но в институте бывать надо, и однажды во время лекции он заметил её, проходившую мимо двери, — дверь была чуть приоткрыта. Олег отвернулся к окну, чтобы она его не заметила. Не хотел с ней встречаться, но знал, что она будет стоять у двери, ждать его. Что же делать? Сообразительность помогла найти выход. Уткнувшись в тетрадь и прикрыв лицо рукой, стал ждать конца лекции. После звонка студенты гурьбой повалили в дверь, он же в этот момент открыл окно и выпрыгнул.

Во время лекции Инна заметила его несмотря на все его старания спрятать лицо, и ждала. Когда все вышли, она в недоумении с минуту стояла у двери — ещё чего-то ждала. Наконец, осмелилась войти в аудиторию и увидела распахнутое настежь окно в том месте, где сидел Осинцев. Подошла к окну и посмотрела вниз: «Первый этаж. Жаль. Со второго не прыгнул бы».

Сначала ей почему-то стало смешно. И сама не понимала, то ли над собой смеётся, то ли над Осинцевым. Смешно да и только! И лишь, когда пришла к себе в лабораторию, все предметы показались расплывчатыми, не такими как обычно. Попробовала работать, но все валится из рук. Собралась и пошла домой. Дома порылась в домашней аптечке, нашла капель, которые употребляла её мать. Выпила этих капель, снотворного и легла в постель.

На другой день её невольно потянуло к Добровольскому, большому оптимисту, для которого не существует никаких трагедий и никаких проблем. Она нашла его на кафедре.

— Юрий Петрович, удели, пожалуйста, минутку, — сказала Инна, подойдя к нему вплотную. У неё была такая манера — разговаривать с человеком, стоя возле него вплотную и глядя ему прямо в глаза, словно боялась, что человек соврёт или откажет в просьбе.

— Хоть сто минут. Я свободен два часа, — Юрий Петрович выкинул перед собой два пальца. — Что случилось?

— Ничего, — ответила Инна. — Просто поговорить захотелось.

— На тебе лица нет.

— Работы много. Устала.

— Что ж, коли поговорить захотелось, пойдём искать комнату, где никого нет.

Они нашли пустую аудиторию и сели за стол.

— Ну, так что тебя мучит? — спросил Юрий Петрович. — Работа не клеится?

— Жизнь не клеится, — ответила Инна.

Юрий Петрович в недоумении посмотрел на неё и приготовился слушать.

— Вот так, — вздохнула она и умолкла.

— Это всё, что хотела сказать?

Инна пожала плечами: нечего больше добавить.

— Чудеса, — сказал Добровольский, переходя, как обычно, на весёлую нотку. — Женихи, что ль, исчезли?

— Вот-вот! — подхватила Инна в тон ему и сразу оживилась: — Исчезли. Никто не любит.

— Интересная новость, — сказал Юрий Петрович. — Кто так ловко над тобой подшутил?

Инна отвернулась и вскинула кверху голову, чуть приоткрыв рот, словно её подстрелили, и пуля попала в самое сердце. «Догадался! — мелькнуло у неё в сознании. — Что ж, тем лучше».

— Я помню, как один мой приятель ухаживал за тобой, — продолжал Юрий Петрович. — Бедняга столько убивался, и все зря. Тогда он выглядел точно так, как ты — сегодня.

— Нашёл о ком говорить.

— А как ты думала? Любишь шутки над Фомой, так люби и над собой.

— Почему так уверен, что надо мной кто-то подшутил?

— Догадываюсь.

— Да, я ненавижу одного типа, — вдруг искренне и желчно заявила Инна, сразу изменившись в лице. — И не знаю, как мстить.

— И ты пришла ко мне за советом?