– Тебе нравиться смотреть, как дерутся женщины?
– поинтересовалась я. Но сердце моё ёкнуло и свалилось куда-то в пятки: ненавижу когда меня преследуют!

– Кажется, я видела её во сне, - задумчиво проговорила я.
– Такое могло произойти?

– С тобой могло произойти всё, что угодно, - согласился он, кивая.
– Ты такая непредсказуемая…

– Зато ты прогнозируемый, - заявила я в ответ.
– От тебя кроме клыков в шею больше ничего сексуального не дождёшься? Какой мне смысл любить тебя, скажи мне?

– Никакого, - подтверждает он, с улыбкой наклоняясь надо мной.
– Совершенно никакого!

Его руки начинают медленно двигаться вдоль моего тела. Я наливаюсь страстью, как спеющий фрукт - соками. Его губы осторожно касаются моих. Они тёплые! Всё его тело тёплое! Так странно. Он прижимает меня своим телом к кровати.

– Я больше не могу!
– шепчет он, целуя моё ушко.

– Что, это всё, на что ты способен?
– иронизирую я.

– Я больше не могу… терпеть.

И тут я ощущаю… ощущаю, что он - мужчина. В полном смысле этого слова. Если, конечно, то, чем он упирается в меня не деревяшка какая-нибудь…

… - Странно, - шепчет Виллина, обращаясь сама к себе. Её светлые, словно золотые стрелы, брови хмурятся и смыкаются на переносице.

– Что, странно?
– обращается к ней Джэнис Уилкс, наблюдая за ней исподлобья. По взгляду сухой, сумрачной старухи отчётливо видно, как сильно она ненавидит эту белокурую куклу, чьи длинные пальцы поглаживают хрустальный шар с нежностью любовницы.

– То, что я не могу… не могу проникнуть в другие миры! Ни я, ни даже ты. Ты ведь пробовала! Я знаю, ты хотела удрать от меня!

– Хотела, но не смогла, - ухмыляясь, признаётся старушка.
– Я хотела проникнуть в мир, где сейчас находиться тринадцатая. И заняться её обучением. Смогла же я обучить Марию Золотареву за три месяца? Сначала я подумала, что это ты заблокировала все входы и выходы. А потом вдруг вспоминал, что ты - двоечница, и вряд ли на такое способна.

– Это шуточки Джонатана, будь он проклят!
– визжит женщина, швыряя шар об стену. Шарик отскакивает, как резиновый мяч и целиться ей в лицо. Виллина едва успевает перехватить его. Затем красотка очень осторожно ставит шарик на стол. Всё её тело бьёт мелкая дрожь.

– Это никак не могут быть чары Джонатана!
– уверенно заявляет Джэнис Уилкс.
– Через вневременной коридор никакие чары не проникают. Или вы этого не знаете, госпожа директриса?
– сардонически добавляет Джэнис.

– Так то же это, кто? Кто запер нас в нашем мире? Теперь мы… пленники. Как чёрные маги в своём замке. Только они сами запечатались, а мы… А нас… Кто это сделал?!
– орёт она совершенно нечеловеческим голосом. Ужас уродует, до неузнаваемости преображая прекрасное личико.

– Я не знаю, - шепчет Уилкс. Но её голос и руки тоже дрожат.
– И мне тоже страшно.
– Но это не чёрные маги!

– Разве у нас есть другие враги?
– голоском испуганно ребенка вопрошает Виллина, широко открывая глаза.

– Значит, теперь есть. И враги очень могущественные.

– А то я не догадалась!
– злобно фыркает женщина, раздражённо ударяя кулаком по белой стене.

– Ты, как всегда, думаешь только о себе, - стараясь справиться с нарастающей паникой, говорит Джэнис.
– А подумай о студентах, о множестве жизней, которые доверили нам родители. Это ведь ещё дети, чужие дети.

– Мне плевать на них! Я хочу спастись сама!
– Виллина раздражённо машет головой. Золотые волосы разлетаются по плечам, обрамляя побледневшее лицо. Очень красивое лицо… но иногда похожее не лик Горгоны Медузы.
– Придумай, как мы можем спастись!
– она хватает старуху за руку и сжимает до боли, будто желая оторвать.
– Ты же преподаёшь чёрную магию! Мы обе сильны… мы самые сильные маги в этом долбанном университете магии! Если мы объединим наши силы…то, возможно, сможем выбраться из этой западни! Голос Виллины становиться молящим.

Джэнис с трудом вырывает свою сухонькую ручку из железных тисков: - Я не убегу! Я останусь со студентами!

– Дура!
– выкрикнула Виллина, хватая стул и разбивая его об стену.
– А если нам уготована страшная смерть? Подумаешь, студенты. Существует множество миров, где мы можем начать всё сначала. Талантливые подростки существуют везде.

Всматриваясь в непреклонное лицо противной старухи, Виллина теряет остатки терпения: - Послушай, идиотка, на кону стоят наши жизни! И существования магии вообще. Стоят ли эти жалкие студенты наших вековых традиций? Сколько веков маги копили знания, собирая их по крупицам, чтобы достигнуть нынешнего мастерства? И всё это должно кануть в лету из-за твоей глупой жалости и тупого самопожертвования? Мне почему-то кажется, - Виллина охвачена вдохновением, которому позавидовал бы сам Остап Бендер, - что этот кто-то… Враг… Хочет уничтожить не только нас, но и чёрных магов. И всю магию вообще! Ты ведь знаешь, моя мать была пророчицей! Куда там той Кассандре! И ты знаешь, что в некоторых случаях, под воздействием шока, я тоже знаю то, что скрыто.