– Все вы переиначили, Карл, - с укором произнес неожиданно проявивший недюжинные способности к игре втемную Де Жиль.
– Встретимся лучше, как договорились, вечером. Там, где договорились. И вы поймете, что никто у вас этого дела не перехватил и не перехватит...

Карл-Фердинанд стремительно, с некоторой даже спешкой повернулся к двери и только на пороге обернулся и бросил через плечо напряженно привставшему с кресла Моррису:

– Хорошо, но Боже вас упаси темнить, мой мальчик. Помните, какой козырь вы оставили у меня на руках!

Дверь стремительно закрылась за Лицом, представляющим интересы президента Мелеттской Республики, и Кай спросил у все еще не пришедшего в себя Морриса:

– Какой такой козырь вы дали этому жулику, Моррис? Надеюсь, вы не подписывали никаких бумаг?

– Не пойму, что все это значит...
– растерянно произнес Де Жиль.
– Не волнуйтесь, Следователь, я ничего не подписывал. Старый шарлатан просто берет меня на пушку...

Кай подумал, что сейчас не время цепляться к шероховатостям, явно проскальзывавшим в поведении его партнера, и снова поднял к глазам подарок Джейн.

– Мы сегодня же едем в Спецпоселение. Но перед этим придется уважить личную просьбу Леди Эльсбет, - он коснулся продолговатого конверта, лежавшего в серебряном лотке для писем, украшавшем его рабочий стол.
– Нас просят просмотреть от начала до конца сегодняшние утренние парламентские дебаты. Их крутят только по столичному кабелю. По мнению Леди, они будут чрезвычайно интересны. Хотел бы я хоть наполовину знать заранее, что имеет в виду наша знакомая.

Он взял конверт кончиками пальцев и вознамерился вытряхнуть из него записку Леди Эльсбет, чтобы снова пробежать глазами ее текст.

Но из кремового конверта на серебряный лоток высыпались только щепотки две серого, похожего на пепел порошка.

* * *

Лики надоело это метание из ледяной купели ужаса и ожидания неминуемой смерти в душную парную, возвращения веры в спасение, к жизни, с которой уже успел попрощаться, - и обратно.

"Черт побери, мне просто не о чем будет поразмышлять на смертном одре, - с досадой, но без тени иронии, подумал он.
– Все подходящие к случаю мысли я уже передумал в этой чертовой бочке, из магнитной пращи пущенной в Рай..." Поэтому он как-то вяло воспринял радостные вопли Хромого и присоединившегося к нему молчаливого доселе ратника из свиты Высокородного. Парень, видимо, сек в программировании и навигации. Может, был кем-то из ранее побывавших в Большом Зазоре между Обитаемой Вселенной и Небесной Твердью космонавтов. Хотя ересь космонавигации была осуждена и занимавшийся ею ученый люд давно сгинул. Ходили по миру упорные слухи, что не всех Летавших предали Вечному Огню... Далеко не всех.

Мастер меланхолично очередной раз выслушал новость о том, что причальный маневр возобновлен, и снова отвернулся к иллюминатору. Огромные, древние, наверное, древнее Вселенной, хребты надвигались оттуда, с того направления, которое он решил считать "верхом". Тьма - черная, как гнилая вода Мертвых Болот, была разлита в долинах, над которыми, посверкивая в упершемся в нее откуда-то издалека лазерном луче наведения, пролетала капсула-вагон. Потом верх и низ поменялись местами. Привычная сила тяжести налила тела беглецов. Корпус "вагона" завибрировал - пошли в дело двигатели коррекции.

Любопытный Злюка, посчитав, что основной ужас уже закончился, покинул свое убежище.

И тут же поплатился за это.

"Вагон" дико тряхнуло. Лики, несмотря на все ремни и постромки, удерживавшие его в кресле, чуть не вылетел в потолок макушкой, а затем оказался вбит в кресло вторым, столь же могучим, но противоположно направленным ударом ускорения. Потом мир перевернулся вокруг него. Еще и еще раз. И наступила тишина.

Руждан сообщил куда-то в пространство перед собой, что у него, кажется, осколок вышел из того места, куда он ранее вошел, но ни у кого не было сил поздравить его с этим.

Только сдержанно стонал травмированный грохнувшимся на него Злюкой Высокородный. Злюка понимающе и сочувственно подвывал ему из своего прежнего убежища.

Тьма смотрела на них через иллюминаторы.

Сначала Мастеру показалось, что тяжесть снова исчезла. Но потом он понял, что она - здесь, только ослабленная и... и какая-то "не такая". Беглецам потом долго приходилось привыкать к этому, "не такому" тяготению Рая.

Никто из них не успел сказать - да и подумать - чего-либо путного, когда тишина оборвалась. На беглецов обрушился грохочущий лязг, капсула зашаталась, плавно мотнулась из стороны в сторону, на мгновение-другое слепящий свет хлынул в иллюминаторы и тут же погас - Лики так и не понял, что он успел увидеть ТАМ, за стеклом. А потом, когда это видение снова и снова возвращалось к нему во сне, долго не хотел ему верить. И снова наступила тьма. Надолго - Лики подумал сперва, что теперь уж - навсегда...

Толчки и качка, однако, продолжались. Правда, были они теперь не столь жесткими. Бережными даже какими-то были они... Потом снова лязг и грохот, но уже приглушенный, донесся до них через стенки капсулы. Теперь тьма и тишина наконец объединились в единое нечто, и это нечто - без границ, без формы и очертаний - поглотило все вокруг.

Глава 7

ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ПРИШЕСТВИИ

МАСТЕРА ЛИКИ В РАЙ И О СОБЫТИЯХ,

ТАМ ПРОИСХОДИВШИХ

Нервно посматривая на часы, Моррис еще раз постучал кончиками пальцев по клавишам выносного пульта.