Некоторое время они ехали молча, а потом Бук сказал:

— Пообещайте мне кое-что.

— Нужно ли?

— Я не многого прошу. Всего лишь, чтобы то, что я вам сейчас скажу, осталось между нами.

— Обещаю.

— Я согласился войти в заговор против Фалкона как осведомитель — по очень веской причине. Я не рассчитываю, что вы мне поверите. Я надеялся, что заговор, именно этот заговор, завершится успехом. Я был уверен, что нас так скоро не соберутся арестовывать.

Помолчали.

— Так, — сказал Хок. — И какую же цель вы преследовали?

— Я хотел помочь Фрике.

— Фрике?

— Великой Вдовствующей. Ей и ее любовнику.

— Какому еще любовнику!

— Бранту.

— Птица и камень! — воскликнул Хок. — Бранту? Вы не ошиблись? Бранту?

— Да. Он вам знаком?

— Знаете, да.

— Я хотел им помочь.

— Удалось?

— Что удалось?

— Помочь?

— Как видите — нет. Фалкон у власти, вы везете меня к узурпатору, а Фрика и Брант исчезли. И Шила исчезла.

Хок молчал долго. Наконец он сказал, медленно:

— Повторите, как вы сказали? Я везу вас к узурпатору, а дальше?

— Фрика, Брант и Шила исчезли.

— Исчезли. Брант. Опять Брант. Это становится невыносимым. — Он с ненавистью посмотрел на звезды. — Значит, Брант, то есть, Фрика и Шила, исчезли.

— Да.

— Шила — тоже любовница Бранта, как и ее мать?

— Что вы!

— Я уже ничему не удивляюсь. Если так пойдет дальше, можете не сомневаться — мы встретим его в Кронине, в качестве, надо думать, либо начальника охраны, либо первого министра нового правителя.

— Перестаньте, Хок. Фалкон вынашивал очень нехорошие планы в отношении Фрики, с которой у меня были много лет дружеские отношения.

— Она действительно спала с женщинами?

— Нет. А вам стыдно такое говорить. Порочить женщину ни за что, ни про что.

— Почему ж порочить. Нисколько это ее не порочит. Вот вы, к примеру, спите с женщинами, и я тоже. И ничего.

Хок не поверил Буку. Каждому хочется себя оправдать, и ради этого оправдания люди целыми днями готовы себя убеждать в том, чего никогда не было.

С утра шел дождь, а к полудню перестал, но небо было по-прежнему серое и противное, а температура воздуха лениво колебалась около точки замерзания воды.

Брант и Нико, хмурые и неприветливые, ушли со стройки на перерыв. Районный пекарь решил в этот день проявить выдумку и остроумие, и во всех тавернах хлеб подавали специальный — если нарезать буханку не косо, но прямо, каждый кусок получался в виде мамонта.

Поев и расплатившись, Брант и Нико вышли прогуляться — до Площади Правосудия и обратно. Занятые стройкой и долблением стены, они не слышали глашатаев и оба удивились, обнаружив на площади толпу.

— Что здесь происходит? — спросил Брант первого встречного.

— Пленных мятежников ведут.

— Каких мятежников?

— Вы ничего не знаете?

— Мы были заняты работой.

— Да ну!

— Представьте себе. Так что за мятежники?

— Вчера подлые кронинцы, чтоб им пусто было, пытались штурмом взять столицу, представляете? Наши храбрые воины им показали, что и как. Честь им и хвала!

Брант и Нико переглянулись.

Человек семьдесят охраны тем временем оттесняли толпу к краям площади, освобождая широкий проход.

— Их что, казнить будут? — спросил Брант.

— Нет, их просто в Сейскую Темницу проведут, для начала. А потом будут судить.

— За что?

— Как за что? За преступление против собственного народа, — объяснил встречный. — Вы что, с вяза сверзились? Страна в опасности, а вы будто ничего и не знаете. Про Лжезигварда вы, надеюсь, слышали?

— Слышал.

— Слышал он. Вот ведь бывают люди, — сокрушенно покачал головой встречный.

— А хочешь, мил человек, — спросил Нико, — я тебе зубы изо рта в жопу переставлю?

— Чего?

— Защитники отечества бывают явные и бывают тайные, — сказал Нико многозначительно.

— О! — встречный струхнул. — Прошу прощения, господа мои. Это все серость наша, недостаток образования.

Он спешно ретировался.

— Нико, — сказал Брант. — Ты бы как-нибудь… не знаю… полегче, а?

— Я эту наглую гадину не ударил только из уважения к тебе, — возразил Нико. — Думал, ты сам ударишь. Одно слово — чернь. Тяжело настоящему ниверийцу среди черни. Тебе-то может и ничего, ты из простых, а у меня в предках несколько благородных особ числятся.