— Допустим, слыхал. И что из этою?

— Другой — мистер Барсук из Дремучего Леса. Он очень настаивал на нашем путешествии.

Если у Крота до сих пор и оставались какие-то сомнения в происхождении мистера Брока, то теперь они рассеялись. При упоминании имени Барсука этот большой сердитый барсук тут же снял руку с дверной ручки.

— Он еще жив? — проворчал сын Барсука.

— Очень даже жив! — сказал Крот и добавил уже гораздо мягче: — И мне поручено передать, что… он…

Много мог бы сказать Крот, но понял, что барсук потрясен, поэтому говорить следует с великой осторожностью. К тому же Крот чувствовал, что на него опять наваливается усталость. Он знал, что не сможет долго бодрствовать и тем более говорить здраво и разумно.

— Я хочу сказать только одно, — продолжал он. — В этом году Барсуку пришлось ухаживать за мной в своем доме, как вы делаете это теперь в своем…

— Что ж, неважный у вас выдался год в смысле здоровья, мистер Крот, — сказал Брок, и в этом высказывании Крот увидел проблески грубоватого и здорового юмора, свойственного и Барсуку.

— Вы правы, — согласился Крот. — Барсук был так добр, что выходил меня. И в комнате, куда он меня поместил, я обнаружил некоторые вещи, напоминающие о прошлом. Вещи, глядя на которые я понял, что дня не проходит, чтобы Барсук не думал о прошлом, не сожалел, что не может исправить совершенные когда-то ошибки.

— Какие вещи?

— Синее с черным пальто, например. Его, должно быть, носил кто-то, кто был чуть моложе того барсука, который частенько ухаживает за мной здесь, у вас. Я думаю, это ваш сын, а значит, внук мистера Барсука.

— Ах, — вздохнул Брок и наконец сел.

— И еще там были шерстяные брюки и красный шерстяной шарф ручной вязки…

— Он все еще хранит мой шарф…

— И многое другое, — решительно продолжал Крот. — Например, он любовно бережет книги, когда-то принадлежавшие одному юному существу, которое с такой охотой разрисовывало их карандашами, как все дети…

— Боже мой! — воскликнул Брок. В голосе его больше не было ни злости, ни раздражения, а глаза затуманились теплыми слезами воспоминаний о детстве. — Как бы я хотел снова увидеть эти книги!

— А еще… — продолжал Крот, превозмогая усталость и стараясь не упустить случай поговорить откровенно (тем более что входная дверь приоткрылась и показался сын Брока, который, без сомнения, слышал каждое слово, что очень обрадовало Крота). — А еще на стене висит календарь, который давно пора бы снять. А за какой год этот календарь, вы, должно быть, помните…

— Конечно я помню тот год, — отозвался Брок, — и число тоже. Это был понедельник, последний день сентября…

Крот кивнул, вспомнив, что именно напротив этой даты Барсук написал: «Последний день». Крот был рад, что, когда сын Брока набрался смелости прокрасться в комнату и присесть на кровать, ежесекундно ожидая, что его выдворят, ничего такого не произошло, то есть ему было позволено остаться.

— Как я хотел, чтобы он поплыл тогда со мной! — сказал Брок.

— Он последовал за вами и доплыл до таверны в Латбери, — сказал Крот. — Там ему сказали, что вы погибли в зубах Щуки и…

Брок устало кивнул и сказал:

— Со мной произошло примерно то же, что и с вами, и я тоже чудом остался жив. С тех пор я живу здесь, и мое одиночество охраняет сама Щука. Много лет я провел здесь один, пока… мать этого ребенка не осчастливила меня своим присутствием и благосклонностью на несколько лет. Потом она… Но об этом я не хотел бы сейчас говорить.

— Ты никогда не говорил о своем прошлом, отец, — сказал молодой барсук, — разве что те сказки, что ты рассказывал мне, когда я был маленький: о чудесном месте под названием Берег Реки и о другом, темном и страшном, которое ты называл Дремучим Лесом.

— Разве я рассказывал что-нибудь такое? — спросил Брок, притворяясь, что не помнит.

— Конечно рассказывал, — сказал молодой барсук, обращаясь к Кроту. — Но больше ничего! И сказки кончились, когда я подрос и стал задавать вопросы.

— Не говорил ли он тебе о мудром Барсуке, живущем в Дремучем Лесу? — спросил Крот, уже почти засыпая и все-таки очень желая, чтобы Брок рассказал сыну то, что должен был бы рассказать давным-давно.

— О Барсуке? Да, кажется, такой персонаж был в тех сказках…

— А отец не сказал тебе, кто такой этот Барсук? — прошептал Крот, умоляюще глядя на Брока. Ведь Брок сам должен раскрыть эту тайну.

— Так кто же он? — спросил внук Барсука.

Сколько длилось глубокое молчание после этих слов, Крот точно не помнил, потому что уже начал проваливаться в сон, — но не так долго, чтобы не успеть расслышать, или ему показалось, что он это слышал, голос, низкий и грубоватый, но теплый, как голос Барсука:

— Это случилось очень-очень давно, когда я был молод и твоя бабушка была еще жива…