Ирокезов-старший выдохнул воздух, и все кругом завертелось…

Так были зачаты 300 спартанцев.

При всех своих отличиях от обычного человека Ирокезов-младший в одном походил на всех представителей рода человеческого — он хотел казаться лучше, чем был на самом деле. Не заботясь о своей красоте и интеллекте он пренебрегал уловками человеческого разума, приукрашивавшего тело драгоценностями, а ум — почерпнутыми из книг мудростями.

Но когда речь заходила о силе и могуществе, Ирокезов младший прилагал все усилия, чтоб окружающие считали его всемогущим. Более всего он хотел бы походить на какое-нибудь стихийное бедствие. По молодости лет герой пробовал подражать урагану: в раздражении сильно сопел, шумно рыгал, изображая гром, но хотя это и пугало окружающих до содрогания большого удовлетворения не получал. Ему хватало ума понимать, что все это — дешевая подделка.

Однако, однажды Судьба забросила его в Новый Свет, где он и понял, что только тут он может найти то, что безуспешно искал в Евразии. Едва он увидел первого курящего индейца, то понял, что проблема уже решена. Научившись курить, он без всякого напряжения становился родственником любой огнедышащей горе и свойственником землетрясениям и оползням. Так, держа трубку в зубах, с мешком табачной рассады за плечами он появился в Греции.

Ирокезов-старший, надо сказать, неодобрительно отнесся к увлечению сына.

— Кушай морковь, — говорил он ему, — и это сделает тебя мощным, как еще не известное науке животное!

Но сын не слушал отца и продолжал смолить трубку за трубкой, наводя ужас на окружающих…

В то замечательное время Ирокезовы избрали своей резиденцией прекрасный Греческий город Эфес. Хотя их присутствие и приносило некоторое беспокойство жителям (это случалось, когда у Ирокезова — старшего начинался запой и он, в пьяном виде, обуреваемый всевозможными пороками, стремился к осквернению храмов), они все же терпимо относились к Ирокезовым. Их присутствие в городе давало полную гарантию от каких-либо неприятностей со стороны неприятелей. Уверенность в этом была настолько велика, что жители города своими руками разрушили городские стены и построили из этого материала храм Артемиды, ставший одним из Чудес Света. Правда и тут Ирокезов-старший вмешался в дела строительства. Первоначально жители города хотели строить храм Весты, где все жрицы должны были быть сплошь девственницами, но Ирокезов-старший воспротивился:

— Это все до первого запоя, — пояснил он. — О вашей же репутации забочусь!

Храм получился на славу!

Со всех сторон потекли к нему паломники, желавшие увидеть одно из чудес света — это наверняка и Великих Ирокезовых — это если повезет. Все было бы хорошо, если б не здоровье Ирокезова-младшего. Отец стал замечать, что сын его желтеет, а по ночам его душит сухой кашель.

— Брось курить — говорил отец сыну — а то пожелтеешь как китайский мандарин, или того хуже — как померанец…

— А-а-а. — беспечно махал рукой сын и выходил во двор, где его ждали приятели.

Не смотря на тяжелый характер Ирокезова-младшего, среди городской молодежи у него было много приятелей. Называя вещи своими именами должен сказать, что Ирокезов-младший был кумиром золотой молодежи. Трудно сказать чего было больше в чувствах его друзей — искреннего почтения, любви или страха, но герой в этом и не старался разобраться. Главное — ему было весело, а все остальное было не существенно. Любое чувство принималось им как должное.

Во дворе его ждали сыновья начальника городской стражи, Силькидорха, Кальций и Натрий, знаменитый городской банщик Сарпевул и жрец нового храма Герострат.

После отеческого внушения настроение у Ирокезова-младшего было пасмурным. Он хмуро оглядел друзей, недружелюбно осведомился:

— Месяц у нас какой нынче?

— Месяца пока не видно, — сказал младший из Силькидорхов, Кальций.

— Дурак!

— Сентябрь! — вспомнил Герострат.

— А день какой?

— Пятница.

— Ладно. Будем мой день рождения отмечать. Эй ты, недомерок — Ирокезов младший посмотрел на Кальция. — Ну-ка беги за подарками. И сестру не забудь.

Сарпевул сам, без напоминания, побежал в баню и вернулся, катя перед собой бочку пива.

— Сколько же тебе сегодня стукнет-то?

Все еще мрачный, Ирокезов сказал:

— За такие вопросы я тебе сейчас сам так дам…

— Охота тебе еще меня бить — схитрил Сарпевул, — еще аппетит потеряешь. Ты б пивком развлекся.

Через полчаса, когда рабы накрыли столы, появился Кальций. Он тащил позолоченные доспехи своего отца.

— Поздравляем с днем рождения, — жалобно сказал он — Желаем счастья в личной жизни.

— И в личной жизни, значит, то же? — поинтересовался Ирокезов-младший. Он встал с места и несколько раз обошел вокруг Кальция.

— Ты, метр с кепкой, ты почему сестру не привел? А?

Кальций побледнел, чувствуя неизбежность расплаты.

— Отец, — забормотал он. — Отец, понимаешь, её замуж выдал, как водиться… Ты уж…

Ирокезов-младший еще походил вокруг Кальция и переспросил для верности.

— Выдал, значит, сестру-то? Вы-ы-ыдал! У-у-у-у предатель!

Он развел руками, но бить младшего Силькидорха не стал, только плюнул тому на штаны.