Вдоволь наэкспериментировавшись, Митька пришел к выводу, что когда он завязывает лямочки, всем просто становится трудно сосредотачивать на нем внимание. То есть видят, но не смотрят; слышат, но не вслушиваются. В точности как это бывает со знакомой мелодией или привычным предметом. Митька в восприятии окружающих совершенно сливался с фоном.

На другой день Волшебник показал Митьке ковер-самолет. Он предложил Митьке полететь.

— Сядь, чтобы не свалиться, — приказал он. — Теперь лети.

— А как? — сказал Митька. — Я же не умею.

— А чего тебе не хватает?

— Не знаю. Откуда я знаю? Может, надо сказать волшебное слово.

— Скажи: лети.

— Лети, — скомандовал Митька. Ковер не летел. На мгновение Митьке показалось, что Волшебник просто шутит над ним: ковер самый обыкновенный.

— Не получилось? — сказал Волшебник. — Давай вместе.

Он уселся на кавер рядом с Митькой и скомандовал:

— Лети.

Ковер полетел. Дав Митьке насладиться полетом, Волшебник велел ковру сесть.

— А теперь ты.

Митька втянул голову в плечи. Волшебник сидел рядом. Наверное, поэтому ковер и послушался.

— Лети, — сказал Митька, и ковер начал подниматься вверх, но как-то неуверенно, покачиваясь, как падающий лист.

— Спокойно, — сказал Волшебник. — У тебя получилось.

И Митька успокоился.

Ковер завис в воздухе неподвижно. Митька перевел дыхание.

— Дыши как обычно, — сказал Волшебник. — Если ты будешь управлять им так сильно напрягаясь, то ты быстро устанешь. А если понадобится лететь далеко? Расслабься. Он сам должен работать. А ты сиди себе, отдыхай.

— А как управлять?

— А как хочешь. Можешь командовать голосом, для начала это легче всего.

— Вперед, — попросил Митька Ковер. Ковер медленно пополз вперед.

— Летите по кругу, — попросил Митька, и Ковер послушно полетел по кругу.

— Сажай, — скомандовал Волшебник.

— Садитесь, — попросил Митька.

— А почему ты с ним на "Вы"? — спросил Волшебник, когда ковер лег на пол.

Митька затруднился ответить. Волшебник встал:

— Плохо, если ты подумал, что у него есть душа, что он способен понимать твои слова.

— А как же? Ведь слушается же?

— Ну, и что? Это — вещь, — сказал Волшебник, топнув ногой по ковру. — Он ДОЛЖЕН слушаться. Что это еще за гилозоизм?

— Что-что?

— Гилозоизм. Это такое лжеучение. Ну-ка, командуй сам.

Волшебник сошел с ковра, нахмурившись. Митька испугался.

— Лети, — сказал он ковру сурово.

Ковер начал подыматься.

— Сажай, — скомандовал Волшебник.

— Садись, — испуганно повторил Митька.

— Пока хватит. У тебя получилось.

— Не сердитесь на меня, — попросил Митька. — Я не знал.

Волшебник улыбался.

— Я не сердился, — сказал он с любовью. — Просто, чтобы ты поверил, что у тебя получится, понадобилась суровость.

— Посмотри, что у меня есть, — сказал Волшебник, отпирая дверцу огромного сейфа.

В сейфе лежала одна-единственная вещь — трость, завернутая в какую-то драгоценную ткань. Развернув ее и показав Митьке замысловатую резьбу по дереву, Волшебник продолжал:

— Это моя тайна. Я чувствую и даже знаю, что ты для меня — человек неслучайный. Потому показываю тебе это. Это — магический жезл, по-простому, волшебная палочка. В древности он принадлежал одному великому магу, имени которого я называть не хочу.

— Почему?

— Это имя имеет силу.

— А можно потрогать? — спросил Митька.

— Нельзя, — сказал Волшебник и спрятал тросточку в сейф. — Когда-нибудь я расскажу тебе историю, как он ко мне попал.

— Интересно.

— Это правда интересно. Мне пришлось ввязаться в тяжелую войну с одним черным магом. Но, слава Богу, мой враг не выдержал. Черные маги слишком зависят от вещей. И от имен.

Этой ночью Митьке приснился странный и неприятный сон. Ему явился во сне некто в черном и заявил:

— Ты летал на моем ковре. Ты использовал мои чары. Теперь ты — мой ученик.

Затем перед Митькой как будто распахнулась дверь, а за дверью была бездна, заполненная причудливыми формами. Митьку потянуло туда, но он вдруг почувствовал страх и захотел перекреститься. Рука была будто каменная. Митька закричал и напрягся изо всех сил.

Он проснулся от собственного крика и, лежа в постели, крестился и крестился освобожденной от сна рукой.

Мама зажгла свет:

— Митька, что с тобой?!