— Ассафетида. А это — магнитный порошок. Сыч разорался, потому что я уехала?

— Да нет. Он вроде бы даже не очень удивился. Разорался он потом, ни с того ни с сего. Я сняла швы у Мотылька, а после…

— А Мотылек? Он что сказал?

— Ничего. Поблагодарил только. Какой-то он смурной был. Может, они с Сычом поругались, а я тут ни к месту…

— Послушай… А когда ты к ним пришла? На следующий день?

— Нет. Дай-ка припомнить… Дня два прошло, как ты уехала… Ну, верно, близнецы в прошлую пятницу родились, а нынче у нас четверг. Завтра малышам уже неделя стукнет!

— Почему ты тянула? Почему сразу не пошла?

— Тс-с-с! Что это с тобой, подруга? Я нанималась за твоим Сычом бегать? Чего ради? Мотылек здоров, слава Богу, губа его, если уж откровенно, до сегодня подождать могла. Скажи спасибо, что я вообще нашла время к ним заглянуть… Ты чего, Альса? Ну, ну, не надо… ну, прости, я же не хотела тебя обидеть… Альса!

— Ничего, Иль. Все верно. Ты все верно говоришь.

— Это из-за близнецов, Альса. Мы все дела забросили, только с ними возимся. Да ты взгляни на них. Сама поймешь.

Она поднялась, поманив меня к кроватке. Отодвинула кисейный полог. На подушке, очень близко друг к другу, лежали две маленькие головки, покрытые светлым пушком. Иль осторожно приподняла одеяльце.

Я бы, наверно, вскрикнула, если б не лишилась голоса. Два крохотных тельца срастались в области таза. Ниже пояса творилось что-то несусветное. Какие-то выросты, складки, лишние конечности… Я не успела ничего рассмотреть. Ильдир опустила одеяльце.

— Это мальчик… мальчики?

— Мальчики. Садись, — Ильдир вздохнула. — Этарда говорит, их нельзя разделить. Общая кровеносная система, все органы перемешаны. Можно попытаться сделать из двух одного, но… — опасливый взгляд в сторону спящей женщины, — Мы не рассказываем об этом Леолиле. Она наверняка потребует одного здорового ребенка вместо двух уродцев, — Ильдир покачала головой. — Она даже кормить их отказывается.

— Почему?

— Почему… Она думает, это работа мужнина деда. Он знахарь в Лисьем Хвосте. Вроде как колдун местный. Это он, между прочим, тянул до последнего. Не хотел к марантинам обращаться. Своими силами, мол, справимся. Вот и справились…

Она помолчала.

— Операцию делали? — спросила я.

— Пришлось. Ой, что было, Альса! Летта роженицу стережет, Малена — малышей, а я вокруг прыгаю, ничего не могу… Дед еще этот под руки лезет… Потом тот парень, Леолилин муж, еще раз съездил, саму Этарду привез. Без Этарды мы бы не справились, Альса. Кого-нибудь обязательно потеряли бы. А Леолила, когда детей своих увидала… сказала, лучше бы они умерли. Так и сказала. И сейчас видеть их не желает. Только Этарду слушается. Но не все время же ей при Бессмараге быть…

— А что Этарда?

— Этарда хочет оставить детей в монастыре. Но на это нужно согласие не только Леолилы, но и всей семьи.

— А семья?

— В семье скандал и разброд. Знаешь, я за старика боюсь. Леолила в запале крикнула, что это он наколдовал, вот и… Сама знаешь, какие в деревне люди.

— Но откуда тогда подобное уродство?

— Такое встречается, Альса. Очень редко, но встречается. Может, это влияние Кадакара. Надо пораспрашивать Леолилу, где она бывала во время беременности.

— Неплохая теория. Здешние жители хорошо знают местоположение стабильных аномалий, но существуют и блуждающие. Сегодня есть, завтра нет. Горячая Тропа, например.

— Нет, Горячая Тропа так на организм не действует…

— Кстати, пораспрашивай еще Леолилиного мужа. Не исключено, дело в нем.

— Ага… — Ильдир задумалась.

В комнату, ступая на цыпочках, прокралась Леттиса.

— Как они?

— Спят. Знаешь, тут поступила новая идея…

Я вышла, оставив подруг увлеченно шептаться. Заглянула в лабораторию.

На моем рабочем столе громоздилась какая-то новая конструкция из колб, реторт и стеклянных трубочек. Чьи-то записи валялись вперемежку с раскрытыми книгами. Роза не видит этого безобразия. Уж она бы намылила шею. Но я тут не при чем. Я тут больше месяца не появлялась.

Я открыла шкафчик. Большинство моих баночек и коробочек оказались на месте. Галлюциногены и другие психоактивные составы в Бессмараге применялись не часто.

Я выбрала одну из коробочек и спрятала в пояс. Мое собственное изобретение, сильнейший стимулятор, не вызывающий изменений сознания. На людях не испытывался. Черноух, в свое время, не спал двое суток, подрыл земляной пол под загородкой и забрался в закут к Белянке, с которой подрался. Летта тогда уверяла, что препарат не способствует развитию агрессивных состояний, а драка произошла случайно. Надеюсь, что она права.

Я спустилась вниз и выглянула из-за двери во двор. Уже заметно стемнело. Около церкви стояли две деревенские женщины с корзинами и узелками. Посетительницы. К ним от жилого корпуса спешила одна из старших сестер. Верба в другом углу двора разговаривала с Титой. Имори нигде не было видно.

Я запахнула плащ и с самым деловым видом направилась к воротам.

— Альсарена? — окликнула Верба, — Куда?

Все-то ей надо знать.

— В Долгощелье. К вечере вернусь.

А даже если и опоздаю. Ничего страшного.