Внезапно он усмехнулся, и его испещренное морщинами лицо будто помолодело не несколько лет.

— Бог мой, мистер как вас там зовут, я не хотел бы служить у вас, когда вы станете капитаном. Мои нервы долго не выдержат!

Болито грустно улыбнулся. Становилось светлее, взору открывались темные пятна на палубе в тех местах, где сражались и умирали люди; зазубренные щепы после выстрела из вертлюжной пушки. Ричард посмотрел на Идена.

— Проверь, как там мистер Хоуп. Попробуй влить в него немного бренди. — Он заметил, как вздрогнул юноша. — Только прошу тебя, не из бутылки мистера Трегоррена.

Когда Иден уже готов был спуститься по трапу, Болито добавил:

— И попробуй найти флаг. Хочу, чтобы «Сэндпайпер» предстал перед пиратом, неся свои настоящие цвета.

Дансер молча наблюдал за ним. Потом повернулся к Старки.

— Мне никогда не приходилось видеть его в таком настроении. Он намерен драться, и это не бравада.

Помощник штурмана подошел к поручням подветренного борта и сплюнул в пенящуюся воду.

— Что ж, друг мой, когда Говен увидит флаг, будет все в порядке. Это не то зрелище, которое доставит ему удовольствие.

На палубе появился Иден, неся сверток.

— Я нашел один, Дик. Был спрятан под б-бутылками с б-бренди в каюте.

— Как там лейтенанты? — поинтересовался Старки, надеясь, видимо, что найдется кто-то, кто возьмет на себя ответственность.

Иден замялся.

— М-мистеру Хоупу немного л-лучше. Мистер Трегоррен б-без изменений.

— Ладно. — Старки тяжело вздохнул. — Свистать всех к брасам. Больше откладывать нельзя.

Ухватившись за поручни на юте, Болито смотрел, как матросы бегут к брасам и фалам. Движения их были не совсем уверенными, словно они еще не совсем отошли от недавних потрясений.

Все это походило на сон. Сон о пиратах и молодых парнях, сражающихся с врагами родины. Но скоро сон превратится в кошмар. Верна только первая часть, подумал он. Маленький бриг, растерянная команда и зеленые мальчишки, которые руководят ей. Он вспомнил об отце, о капитане Конвее, серьезном и уверенном, поскольку у него есть возможность опереться на пушки и морской опыт.

— Поднять флаг, мистер Иден, — распорядился он. Его удивило, как формально прозвучали эти слова. — Приготовиться к повороту.

— Курс зюйд-зюйд-ост, сэр! Круто к ветру!

Ухватившись за коечную сетку, Болито смотрел, как «Сэндпайпер» глубоко зарывается в воду подветренным бортом. На палубу летели брызги и клочья пены. Подняв взгляд, Болито заметил, как под напором ветра грота-гик согнулся, словно лук. А матросы тем временем ставили новые паруса.

— Ветер немного свежеет, — заметил Старки. — Но устойчиво дует на норд-ост. Пока. — Хмуро добавил он.

Болито слушал его вполуха. Он наблюдал, как бриг то поднимается, то устремляется вниз при встрече с очередной волной. С момента, когда они развернули корабль, направив его позолоченную носовую фигуру в сторону берега, Ричард почувствовал, что нечто изменилось вокруг. Даже члены первоначального экипажа «Сэндпайпера», многие из которых несли на себе отметины и раны недавнего плена, подбадривая друг друга криками, старались изо все сил, ставя все паруса, до последнего клочка, только бы выдержали мачты. Только посмотрев на ют, они осекались. Возможно, думал Болито, они все еще помнят, как у поручней стоял их молодой капитан, и сдерживают эмоции, как бы боясь оскорбить его память.

Перекрывая гул парусов и рев ветра Дансер закричал:

— Дик, да он просто летит!

Болито кивнул, глядя, как форштевень врезается в крутую волну, и завеса брызг почти целиком покрывает носовую часть корабля.

— Точно. — Ричард повернулся. — Ты видишь фрегат? — Он ухватил Дансера за руку. — Да вот же он! И прибавляет парусов.

По мере того, как ночная мгла медленно отступала в сторону открытого моря, перед его взором открывались брамсели и марсели чужого судна, очертания которого медленно менялись, поскольку оно ложилось на другой галс, намереваясь преследовать их. Болито указал на флаг, ярко выделяющийся на фоне прозрачного неба.

— Похоже, мистер Старки был прав: наши враги встрепенулись!

Старки подошел к наветренному борту. Ему пришлось слегка наклониться, чтобы удержаться на накрененной палубе.

— Я держу так круто к ветру, насколько возможно. Еще чуть-чуть, и корабль перестанет слушаться руля.

Болито вынул подзорную трубу из ниши в нактоузе и направил ее на землю. Наводя трубу сквозь паутину снастей и вибрирующих фалов, он заметил лица некоторых моряков, с тревогой наблюдающих за ним. Интересно, пришла ему в голову мысль, о чем они думают, видя, что бриг повернул берегу — месту, с которого начались их мучения и унижения. Потом Ричард увидел мыс. Резко выдающийся вперед, весь в пене от накатывающей череды волн, он походил на таран римской триремы. Вид совсем отличался от того, каким предстал перед ним тогда, с борта катера. Болито понадобилось усилие, чтобы заставить себя понять, что это происходило всего лишь вчера. Море казалось более бурным, и, подгоняемое порывистым ветром, ожесточенно устремлялось на ожерелье прибрежных скал, словно в надежде сровнять их с землей. Послышался отдаленный грохот. Обернувшись, мичман увидел, как ветер уносить прочь появившееся над фрегатом облако дыма.

— Просто предупредительный выстрел, — сказал Старки. — Волнение слишком сильное, чтобы рассчитывать попасть в нас с такого расстояния.

Болито не ответил. Он смотрел, как заполоскал огромный фок фрегата, поскольку капитан начал приводить корабль к ветру. На мгновение тот почти замер, потом фок снова забрал ветер, и фрегат ринулся вперед, накренившись по самые крышки портов подветренного борта.

— Они хотят подрезать нас с кормы, Дик, — произнес Дансер.

— Да. Попытаются выиграть у нас ветер. — Он не отрывал глаз от фрегата, пока они не заслезились от напряжения. — Но это означает, что в момент огибания мыса фрегат окажется ближе к берегу, чем мы.