– Видимо, твой прадед слишком любил заглядываться в стакан! – издевался Карл. – И не заметил, как грохнулся о встречное дерево! Упал, потерял сознание, очнулся – ко лбу прилип камень! История о звезде с ходу пришла в голову!

– О моем родственнике все отзывались как о самом правдивом и честном человеке! – с достоинством отвечал парень. – Он бы никогда не опустился до россказней о какой-то невменяемой цыганке! Которая раздает кольца провидения! Да еще и с ониксом!

Карл от обиды даже задохнулся и грозно зарычал:

– На святое посягаешь?!

– Вот мой талисман действительно свят! И уже не одно поколение! Я уверен, что это кусочек упавшего метеорита…

– Что-что? – Пузин даже есть перестал. – Еще скажи, что это кусочек потерянного мозга!..

– Этого я сказать не могу! Но где-то вычитал, что люди, носящие на пальце кольцо с поддельным ониксом, очень быстро деградируют. И последние события это подтверждают, несомненно!

– Это ты на меня намекаешь?! Ничего, ночью я к тебе подберусь, уволоку цепь с кирпичом твоим, раскручу со всей силы – и кряк! Кусочек звезды превращается в пыль! Туда ему и дорога!

Люсия информировала обедающих, по ходу шутливой перепалки, что этот спор у ребят продолжается давно. Оба не дают другим прикасаться к своим реликвиям и лишь хвастаются их значимостью да пытаются умалить достоинства талисмана у соперника. Дабы быстрей закончить обед, Александр Константинович пообещал лично дать оценку каждой вещи и разрешить спор.

Затем работа закипела с новой силой. Даже Карл Пузин оставил свой шахтный ствол и, весь взмыленный, метался по верхней кромке осыпающегося песка, подгоняя всех криками, шутками и обещаниями бессмертной славы. Его лопата мелькала быстрее всех, когда он разгребал песок из-под самого верха, пытаясь сделать щель побольше, так чтобы в нее можно было протиснуться. И вот ему это удалось. Из заднего кармана своего маскхалата он достал фонарь, опустился на четвереньки и посветил вглубь. Все внизу стояли и с напряжением ждали его реакции на увиденное. Через минуту он сдал назад. Глаза Пузина были круглыми, и лицо выражало полный восторг.

– Саня! Все-таки здесь какое-то святилище или храм! – закричал он вниз. – Давайте все сюда! Но возьмите фонари, здесь темно как в могиле! – И, не дожидаясь Броди, юркнул в образовавшуюся щель. Только и мелькнули рифленые подошвы его армейских ботинок.

– Продолжайте работать! – скомандовал Александр Константинович. Схватил сразу два заранее приготовленных фонаря и поспешно стал карабкаться по осыпающемуся песку.

Лариса и Оливер сделали то же самое. Через минуту все трое скрылись под сводом уходящей в глубь пещеры. Оставшиеся снаружи опять схватились за лопаты, откидывая песок все дальше и дальше.

Протиснувшись сквозь узкую щель, Броди стал спускаться по внутреннему склону. Здесь песок был вообще мельчайший, наносной, ноги в него проваливались почти по колени. Сзади раздавалось возбужденное дыхание Ларисы и, немного с хрипотцой, Оливера. Свод чуть опустился, потом поднялся еще выше, и в разные стороны раскинулась внушительных размеров пещера. Утопая по щиколотку в пыли, которая покрывала все вокруг, они прошли несколько метров по более твердому грунту, и перед ними открылась вся пещера, а вернее, древний доисторический храм, когда-то здесь устроенный. Остановившись и включив фонари, стали осматриваться.

Прямо от их ног вниз уходили широкие ступени, раскинувшиеся от уходящих в стороны стен, углубляя помещение почти на три метра. Справа и слева до самого конца пещеры тянулись ступени еще более широкие, скорее всего, это были скамейки для сидения. Их было по восемь у каждой стены. А почти вся задняя часть храма являла собой пантеон, украшенный витиеватой искусной резьбой по камню. И в этом пантеоне стояли две статуи. Одна, в центре, была самой огромной, она изображала верховное божество – Солнце. Слева была фигура поменьше, и сразу было трудно определить ее прообраз. Справа, на ведущих к пантеону ступенях лежала еще одна такая же статуя. Она частично раскололась при падении, и ее вообще было невозможно рассмотреть.

Карл Пузин стоял перед центральным божеством и только переводил луч фонаря с одной детали на другую. Когда подошли все и присоединились еще шесть лучей света, он медленно заговорил:

– Очень… Очень напоминает храмы древних египтян… Только еще более древнее… Намного старше… Такого не находили никогда… Сколько, ты говоришь, этому городу лет? Полторы тысячи?

– Да нет, ты ошибся… – Броди до сих пор казалось, что он спит и это все ему снится. Но чувства юмора он не утратил. – Разве я говорил: полторы? Я говорил: более шести тысяч лет!

– А-а! Точно! Что-то с моей головой не в порядке! – согласился Пузин. – Ты уж меня извини: такое увидишь, забудешь, как тебя зовут!

– Действительно! – Броди обнял за плечи рядом стоящую Ларису и порывисто прижал к себе. – Вот это уже оно! Можешь смело считать, что экспедиция полностью себя окупила.

Она слабо и устало улыбнулась:

– Я в этом не сомневалась с самого начала…

Неожиданно прямо на статую упали яркие лучи заходящего солнца. Это рабочие под руководством молодых археологов продолжали выбирать песок, и вниз осыпалась большая его часть, открыв доступ дневному свету туда, где, возможно, его не было долгие, долгие тысячелетия.