Во-первых, королева решила распустить вольнонаемную пограничную стражу, заменив ее солдатами-рекрутами. Энтони битый час доказывал ей, что солдаты не знают ни местности, ни условий, что они не справятся – все было бесполезно.

– Пожар слишком истощил казну, – заявила Элизабет. – Мы не можем позволить себе содержать наемные полки. Да и особой необходимости в них нет. Если местные жители хотят, пусть заводят свою милицию и кормят ее сами. Все, Тони, не перечь мне.

Но это было мелочью по сравнению с планом назначенной на следующее лето кампании. Элизабет собралась отвоевывать Корунну – небольшой горный хребет, лежавший почти под прямым углом к Аккадам и отделявший Трогармарк от Аккадской степи, которая была территорией Дар-Эзры. В Корунн-ских горах добывали драгоценные камни, так что эта лошадка стоила золотой уздечки, но связываться с эзрийцами было безумием. Без малого сто лет трогарские короли надышаться не могли на хрупкий мир с Дар-Эзрой, и вот так, глупо, изза каких-то побрякушек все потерять? Бейсингем раз за разом объяснял Элизабет, что этого делать нельзя, но наталкивался на непробиваемое упрямство. Наконец, он вспылил и выложил все, что думает.

– Ты хочешь сказать, что умных женщин не бывает? – с нехорошей злостью спросила в ответ Элизабет.

– Я хочу сказать, что все бабы – дуры, и сейчас я в этом убедился! – выкрикнул Энтони, швыряя в камин бумажку с планом.

– Достаньте, милорд! – очень тихо сказала королева.

– И не подумаю…

– Значит, так выглядит армия без присяги? Ничего, через два дня, когда присягнешь, ты у меня заговоришь по-другому.

– Такому командующему присягать не стану! – Энтони в ярости схватил лист бумаги и принялся писать.

– Прошение об отставке? – усмехнулась, заглянув через его плечо, Элизабет.

– Не прошение, а извещение, леди королева! Я вам не присягал, и вы не вправе меня задержать. Если вам понадобится бык, пошлите за мной – но только ради этого… Вне постели вы значительно хуже…

И, швырнув бумагу на стол, выскочил из будуара.

Присягу приносили через два дня, и Энтони в самом деле не пошел на церемонию. Он возился с делами, собираясь отправиться в замок, когда приехал порученец с приглашением прибыть во дворец.

– Вы от Ее Величества? – осведомился Энтони, решив, что Элизабет, наконец, одумалась.

– Нет, – удивленно пожал плечами молоденький офицер. – Я из комендатуры. Мы извещаем старших офицеров, всех, кто должен принести присягу.

– Тогда я не поеду, – сердито бросил Энтони. – Я вышел в отставку, меня это больше не касается.

А еще через день его вызвали к коменданту.

В кабинете Гровера, кроме него, находились шестеро солдат и капитан. Впрочем, Бейсингем не стал их разглядывать – на лице коменданта читалась такая тревога, что ему стало не по себе.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего не случилось… – смущенно заговорил Гровер, – но…но… но вы…

Он взял в руки лежавшую перед ним бумагу и, наконец решившись, выпалил:

– Вы арестованы, Бейсингем! Я надеюсь, что это недоразумение, но пока…

Энтони протянул руку:

– Позвольте приказ!

Это и в самом деле был подписанный королевой приказ об аресте. Обвинение традиционное – государственная измена. Тут не было никакого обмана – да, впрочем, и быть не могло. Венценосной не прилично то, что вполне подобает жене короля. Она не уговаривает, она карает. Ну что ж, раз так… Бейсингем пожал плечами:

– Приказ есть приказ… Что я должен делать? Комендант, все так же смущенно, повернулся к капитану:

– Вот, пожалуйста… Приступайте…

Тот вышел на середину кабинета и весело сказал:

– Ну, здравствуйте, герцог Оверхилл! Шимони? Браво! Вот это карьера для дворянина!

Вслух Энтони не произнес ни слова, но капитан, по-видимому, все понял. Он прошелся по комнате и сухо приказал:

– Шпагу, кошелек, драгоценности! Все! В том числе фамильный перстень и солнце!

Ну, перстень так перстень. Хорошо, что его удалось снять. Двенадцатилучевой звезды у него уже много лет не было. Так, что дальше?

– Руки назад!

А это еще зачем? Энтони непонимающе уставился на капитана. Тот кивнул, и двое солдат тут же заломили Бейсингему руки, а третий мгновенно скрутил их.

– Приступайте!

Его обыскивали долго, тщательно и унизительно. Капитан, посмеиваясь, ходил по комнате и комментировал. Энтони терпел. Он понимал, что Шимони старается вывести его из себя, но зачем? И лишь когда все закончилось и капитан, остановившись перед ним, сорвал с него орденскую цепь, Энтони, глядя в упор в прищуренные светло-карие глаза, насмешливо произнес:

– Что это вы так усердствуете? Не потому ли, что мне-то знатность рода позволяет драться с вами, а, капитан?

– Знатность рода вам больше не понадобится, – высокомерно процедил Шимони. – Равно как орденская цепь и шпага.

Бейсингем тоже сощурился и, усмехнувшись, бросил:

– Получил удовольствие?

Шимони развернулся и дал ему пощечину. Удар был сильный. Из носа хлынула кровь, заливая камзол. Комендант как-то странно всхлипнул и отвернулся.

Энтони били по лицу впервые в жизни. Главное – не показать виду… Эх, знал бы он тогда – вызвал бы мерзавца на поединок сразу, еще в Аккадах, и живым не выпустил.