Шрифт:
– Тогда поехали. Вас в Серпухове до самого подъезда довезти?
– Если вам нетрудно, даже до квартиры проводите. Вдруг они все-таки нас выследили?
Глава 10
В аппаратной Колапушин продолжал разговор с Гусевым:
– Вы знаете, Виктор Александрович, в начале игры Троекуров говорил, что никто на площадке не знает правильного ответа. Но у меня, после того, как я тут у вас кое-что посмотрел, создалось впечатление, что Троекуров все-таки его знал. Или я не прав?
– Верное впечатление, – спокойно ответил Гусев. – Правильный ответ передали ему через наушник сразу же после вопроса.
– Зачем?
– Во-первых, так ему проще было запутывать игроков. А во-вторых, он мог дать массу полезной информации, к тому же правильной. Ее редакторы заранее подготавливают и тоже через наушник передают. Помните, мы с вами смотрели вопрос про вулканы? Чего он только не наговорил за эту минуту – и про Камчатку, и про Гавайи, и про Исландию! А правильный ответ был – Индонезия!
– Но тогда игрок мог бы просто вычислить правильный ответ. Если Троекуров не говорит о чем-то, то надо нажимать именно на эту кнопку.
– Э-э... все не так просто, как вам кажется! Вы плохо представляете себе возможности настоящего хорошего шоумена. Иногда он прямо-таки настаивал, чтобы игроки дали правильный ответ, а они ему не верили. Это он уже сам прямо на площадке решал, как именно вести себя. Блестящий артист... – тяжело вздохнул Гусев и добавил: – Был...
– Значит, только сам Троекуров решал, кому надо мешать думать над вопросом?
– Не всегда. Иногда редакторы просили. Ну, понимаете, если игрок вступает в дурацкие споры и несет что-нибудь совсем глупое. Зачем он нам такой нужен – ляпнет в следующий раз что-то совсем уж непотребное, а вырезать этот момент нельзя будет. Можно, конечно, показать игрока с разных планов, но звук-то не уберешь. А что-то вырезать внутри этой минуты нельзя категорически! Бывало, и я просил, если у меня картинка плохая получалась. Я же о видеоряде в первую очередь думать обязан.
– А что это значит – «картинка плохая»? – удивился Колапушин. – Я в ваших делах не специалист, объясните, пожалуйста.
– Да ради Бога. Как раз на этой самой игре такой случай и был...
Во время очередного перерыва в аппаратной находились все те же: режиссер Гусев, шеф-редактор Жанна Аннинская, старший редактор Галя Вавилова, оба компьютерщика и Леночка.
В открывшуюся дверь вошел усталый, с крупными каплями пота на лбу, Борис Троекуров.
– Фу-ух, уже язык еле ворочается. Хорошо, что их только трое осталось. Сейчас я двоих быстренько вышибу – и финал!
– Постарайтесь первой эту даму убрать, – попросил Гусев.
– А в чем проблема? – удивился Троекуров, аккуратно, чтобы не смазать грим, промокая пот бумажной салфеткой. – По-моему, наоборот, даже интереснее будет, если останутся мужчина и женщина. Пусть зрители гадают – кто же из них в финал проскочит?
– Да она мне всю картинку теперь портит. Стоит посредине в этой своей идиотской серой кофте, и общее впечатление ну абсолютно тусклое. Ни одного толкового среднего плана теперь не дашь. Из чего я буду материал монтировать? Галя, это вы команду подбирали? – обратился он с упреком к Гале Вавиловой. – Что же вы их не предупредили, что одеваться нужно поярче? Я же всегда об этом прошу...
– А-а, этих убогих предупреждай не предупреждай, Виктор Александрович... – Галя безнадежно махнула рукой. – Ничего не соображают! Только о книжках своих и думают, а то, что на телесъемку пришли, до них это никак не доходит! Я ей уж и шарфик предлагала свой пестренький повязать, так она заявила, что собирается выиграть не за счет шарфика, а за счет собственного интеллекта, представляете?!
– Вот и уберите мне, Боря, эту интеллектуальную серую мышь, чтобы картинку не портила.
– По-моему, вы не правы, Виктор Александрович. Пусть нас шеф-редактор рассудит. – Повернувшись к Жанне, Троекуров попросил ласковым голосом: – Жанночка, солнышко, ну скажи, что прав я, а?
Однако подхалимство Троекурову отнюдь не помогло. Жанна ласково улыбнулась ему, но не поддержала:
– Боречка, умоляю, не спорь. Сделай, как Виктор Александрович просит – ему отсюда виднее. Я ведь только в редакции командую, а на съемках он генерал. Ну не все ли тебе равно?
– Жанночка, ты же знаешь – тебе я отказать не могу. Ладно, вышибу, какие проблемы?
– И Троекуров ее вышиб? – заинтересовался Колапушин.
– Моментально. Для него это никакого труда не составляло. Сейчас я вам покажу...