Что касается до перьвой государь мой я отвчала, она мн кажется не столько затруднительна для сказанныхъ вами резоновъ, а другая для меня гораздо тежел видя безчеловчные поступки госпожи Жевкесъ, которая старалась не только воздержать, но еще и поощрять васъ меня съ губить въ т часы, когда уже сами вы больше склонялися къ жалости, но чтобъ показать вамъ, какъ я охотно хочу исполнять ваше приказаніе безъ нарушенія чести, (вы знаете любезные родители, чтобъ отказъ мой ни чево не здлалъ а учтивость не худо) я на об ваши прозьбы нын согласна, да вс ваши приказаніи съ радостью исполню, толькобъ добродтель моя и честь ни чево порочнаго не претерпли. Очень изрядно моя дорогая онъ сказавъ поцеловалъ меня, вы чрезъ то мн оказали, а что не хотите презирать мою любовь и милость, сія учтивость можетъ быть вамъ больше будетъ полезна, нежели вы можете вздумать: по томъ веллъ позвать госпожу Жевкесъ, и когда она вошла говорилъ ей, я доволенъ госпожа Жевкесъ вашею прилжностію и трудами исполняя мои повелніи и храня ее (указалъ на меня) чрезъ все время, но Памела вами не довольна для тово, что поступки ваши въ которые я васъ употребилъ, не такъ ей пріятны какъ мое желаніе было, къ томужъ ваша должность была боле ей угождать а не оскорблять такъ какъ она мн сказывала, однакожъ какъ скоро я ей сказалъ чтобъ съ вами помирится, она и не отреклась сіе исполнить, и такъ ежели не подастъ мн она причины къ негодованію, я васъ не употреблю боле въ такую должность которая ей противна будетъ. Теперь съ нею еще нсколько дней побудте и смотрите, чтобъ она не писала и ни ково изъ дому не посылала, и ни съ кмъ также сообщенія безъ вдома моево не имла, а особливо съ господиномъ Вилламсомъ, въ прочемъ оказывайте ей почтеніе какъ такой особ, которую я люблю чрезвычайно, но однакожъ ваше смотреніе должно быть осторожно и прилжно, памятуя что угождая ей, мн досадить не должны, а я не хочу и не могу съ нею разстатся.

Госпожа Жевкесъ въ то время была очень печальна, которая показывала видомъ своимъ будто бы услужить мн была готова, естли бы въ ее то было вол. Я осмлилась тогда за господина Вилліамса просить, но онъ осердился очень и сказалъ, что не можетъ слышать отъ меня ево имени. Письма мои и нын въ саду лежатъ; я просила позволенія послать письмо къ вамъ, что онъ и позволилъ только съ тмъ, что бы ему прежде оное показала, но я не была тмъ довольна. Естли бы подлинно знала что мои страхи миновались, я бы такое письмо написала которое бъ ему показать было можно, но не могу еще такъ счастлива назватся. Кажется что господинъ мой намренъ другимъ манеромъ погубить меня, боюсь, чтобъ онъ ласкою не пріобрлъ моего сердца. Нын кажется очень добръ и о любви своей говоритъ откровенно, цалуетъ меня безопасно и называетъ то непорочной смлостію, но мн она очень не нравна видя ево горячность, ибо когда господинъ съ служанкой такъ поступаетъ не много добра значитъ, а добродтельную двку много сіе печалитъ.

Вижу, что за мною всячески примчаютъ и сумнваются что бы я не ушла изъ рукъ ихъ, я бы подлинно желала у васъ быть, но дв недли еще надобно, дожидатся, не очень мн они милы, а больше боюсь, чтобъ не были он вредны.

Господинъ мой послалъ звать меня въ садъ съ нимъ погулять, поступки ево весьма мн не нравны: ибо во все время онъ обнявъ меня по саду ходилъ и говорилъ всечасно о любви своей, естли бы я не знала намренія ево, можетъ бы быть и ослпилась ево ласкательствами. Походя по саду привелъ меня въ бесдку сплетенную изъ зелени, и посадилъ къ себ на колни не престанно цлуя, а принуждена была сказать ему, что мн все то не мило и снова заставляетъ боятся, а всево боле страшили меня ево слова, которые онъ говорилъ госпож Жевкесъ, думая что я ихъ не слыхала: они и до нын въ ум моемъ, но еще не имла случая сказать вамъ объ оныхъ.

Они были сказаны прежде послднева мн страха, когда злая Жевкесъ поощряла ево скоре исполнять ево вредные намреніи, онъ отвчалъ ей на то, еще попытаюсь а восли бо получу то, любовію, чево силою и страхомъ получить не могъ, мн должно было прежде воспламенить ее любовію, нежели охлаждать страхомъ.

Надобно ему быть очень лукаву когда онъ такъ говорилъ, стыжусь писать къ вамъ, но надюсь, что Богъ, который изъ когтей у льва и медвдя меня отнялъ, избавитъ также и сего непріятеля, то есть моей собственной слабости.

Оные слова моево господина пришедъ мн въ память, много меня опечалили, очень боюсь ево обману а особливо когда онъ такъ учтиво со мною поступаетъ. Просила чтобъ онъ отпустилъ меня объявляя ему страхъ свой, которой мшалъ мн слушать ево разговоры и боясь быть съ нимъ на един, что и принудило меня стать передъ нимъ на колни.

Он увидя сіе вышелъ со мною изъ бесдки, не престанно увряя о своей честной и непорочной любви. Вижу государь мой я ему говорила и очень ясно, что честь ваша простирается мою отнять, а любовь ваша сгубить меня; и для тово не хочу съ вами больше быть, пожалуйте отпустите меня. Но онъ спросилъ грозно, знаетель вы кому говорите и гд вы? Видите любезные родители, что я правильно намренія его боялась, и для того ему такъ отвчала, что до тово касается гд я, я государь мой очень знаю, знаю же и то, что за меня ни кто здсь вступится не можетъ, а что изволите спрашивать съ кмъ говорю, то позвольте мн спросить васъ, какъ мн на оное отвчать? Какъ бы я ни отвчала вы разсердитесь, и мн же будетъ хуже. Нтъ право онъ сказалъ я на васъ не осержуся. Изрядно я сказала ему, по этому вы великую разницу въ ум вашемъ и въ повеленіяхъ имете съ покойною госпожею моею для тово, что она любя меня учила добродтели, а вы длаете противное тому, низводя себя порочной любовію даже до подлой служанки. Но онъ не смотря на то положилъ мн въ пазуху руку, и тмъ чрезвычайно разсердилъ меня спрашивая кто я? Люциферъ я сказала отхватя ево руку, конечно самъ дьяволъ во образ моево господина пришелъ изъ Ада губить меня: ибо человку не можно такъ нападать и искать погибели неповинной двки. Вы очень много берете смлости, онъ говорилъ мн сердитымъ видомъ, по береги себя и впредь не говори такъ со мною ежели вы преступите хотя одну черту благопристойныхъ со мною поведеній, я тотчасъ возьму другія мры.

Я вырвавшись изъ рукъ ево прочь побжала, но онъ кричалъ возвратись когда приказываю и не бгай. Я зная что вс мста куда бы я ни ушла для меня опасны, и не чая ни отъ ково помощи возвратилась, и увидя что онъ очень сердитъ сложа свои руки просила, простите меня государь мой? Нтъ, онъ отвчалъ, лутче говори прости меня Люциферъ: ибо ты меня вызвала изъ Ада, то и можно ли уже отъ меня какова добра надятся, кром злыхъ длъ и вредныхъ. Вы сами Памела сіе ужасное мн дали наименованіе, то по тому и должно ожидать приличныхъ длъ сего имени.

Пожалуй прости государь мой я въ слезахъ и страх повторяла, истинно тужу видя мою дерзость, вы сами со мной такъ поступаете, какъ должно господину, такъ какъ же мн огорченіе свое удерживать было, ежели взвсить всякое слово всхъ вашихъ предосудительныхъ поступокъ. Молчи упрямица съ превеликимъ сердцемъ говорилъ онъ мн, скажи какіе предосудительные поступки мои? Подлинно и дуракъ былъ что не окончалъ то что началъ, тогда бы дерзновенной твой языкъ не называлъ такъ меня, поди прочь взявъ меня толкнулъ, поди учись больше осторожности и учтивости, нын откину я свою глупую къ теб склонность, а возму другія мры, поди прочь еще сказалъ, осердясь до крайности.

Не могу государь мой отойти, пока вы меня не простите, о чемъ прошу васъ стоя на колняхъ, я истинно раскаялась въ моемъ дерзновеніи, видя что вы хотите меня уловить ласкою и по малу пріучить къ смлымъ своимъ поступкамъ, вы видите, что я кром словъ во оборону себ ни чего имю; которые отъ неосторожности моей изобразили глубину моего сердца; войдите въ мое состояніе и подумайте простительна ли моя смлость.

Какъ мн простить васъ говорилъ онъ и вы не только хотите разкаятся но еще стараетесь всячески оправдать вину свою для чевожъ и говорите, что впредь мне не будете досаждать. Конечно не желаю государь мой я ему отвчала, и буду во всемъ сохранять должное мое къ вамъ почтеніе, не погнвайтесь, естли вы забудете опять себя, и станете не прилично со мной поступать, я не могу общать чтобъ когда огорченной духъ мой не произнесъ такихъ словъ, которые припомнятъ вамъ, что я отъ самой горести ими себя защищаю, да и самые ваши суровые и гордые взоры не запретятъ мн говорить, когда до моей чести будетъ касатся.