Ты конечно удивляешься, что столь важно разсуждаю о семъ открытіи. Какое дамъ я ему имя? Но какоежъ могу я ему дать? Я имю бодрости въ тонкость разсмотрть сіе сердце.

Будучи не довольна сама собою, я не смю и взглянуть на то, что написала. Впрочемъ я не знаю, какъ бы я могла писать о томъ иначе. Никогда я не находилась въ столь странномъ состояніи; ябъ не могла теб его описать безъ замшательства. Была ли ты когда либо въ подобномъ случа, то есть: страшась осужденія моей пріятельницы, но не почитая однако себя достойною онаго.

Я уврена токмо въ одномъ; то есть: что я конечно бы оное заслужила, естьлибъ имла какую ниесть тайну, которуюбъ отъ тебя скрывала.

Но я не присовокуплю ни единаго слова, увряя тебя, что хочу разсмотрть себя гораздо строже, и что пребываю твоя

Кларисса Гарловъ.

Въ субботу въ вечеру.

Воздухъ возвратилъ мн совершенное здравіе, изтребя всю мою болзнь. Когда сердце спокойно, то можноли имть боль въ желудк?

Но прибывши домой, я нашелъ мою любезную въ великомъ безпокойств о новомъ произшествіи. Нкто приходилъ освдомляться о насъ, и при томъ весьма подозрительнымъ образомъ. Не по имени, но по описанію насъ спрашивали, а сей любопытной былъ лакей въ синей ливре, обложенной широкимъ желтымъ гасомъ.

Доркаса и повариха, которыхъ онъ приказалъ выслать, не хотли отвтствовать на его вопросы, естьли не изъяснитъ своихъ причинъ, и отъ кого присланъ; онъ отвчалъ, столь же кратко, какъ и он, что естьли он находитъ затрудненіе съ нимъ объясниться; то можетъ быть мене скроютъ то отъ кого ниесть другаго и потомъ въ великой досад ушелъ.

Доркаса съ торопливостію взошла къ своей госпож, которую привела въ безпокойство не токмо извстіемъ о произшествіи, но еще боле собственными своими догадками; присовокупляя къ тому, что ето былъ человкъ весьма худаго вида, и она уврена, что онъ пришелъ не съ хорошими намреніями.

Ливрея и знаки человка подали причину къ старательнымъ обыскамъ, которые не мене были подробны, какъ и увдомленія. Боже мой, Боже мой, вскричала моя любезная, и такъ безпокойствіямъ не будетъ конца? ея воображеніе предствило ей вс нещастія, коихъ она должна опасаться. Она желала, чтобъ г. Ловеласъ скоре возвратился.

Г. Ловеласъ возвратился, будучи исполненъ жалостію, благодарностію, почтеніемъ и любови, дабы возблагодарить дражайшую свою Клариссу и прославить ее чудомъ, которое она явила въ столь скоромъ излченіи. Со всми обстоятельствами Доркаса разсказала ему о приключеніи, а дабы умножить ужасъ своей госпожи, то сказала намъ, что у того человка было лице запекшеся отъ солнца, и что онъ казался быть морскимъ.

Заключили, что ето конечно долженъ быть матросъ Капитана Синглетона. И такъ вопервыхъ надлежало думать, что нашъ домъ со всхъ сторонъ окруженъ будетъ корабельнымъ екипажемъ, тмъ боле что слдуя увюмленію двицы Гове, корабль капитана не дале Ротергита.

Не возможно, сказалъ я. Предъ такимъ предпріятіемъ не было бы начато столь мало вразумительное увдомлніе. Для чего бы ето не могъ быть человкъ двоюроднаго вашего брата Мордена, которой принесь вамъ извстіе о его прибытіи, и увдомить васъ о его посещеніи.

Сіе изъясненіе ей понравилось. Ея опасенія изчезли. Она поздравляла меня совершеннымъ выздоровленіемъ; и учинила сіе весьма пріятнымъ видомъ.

Но разговоръ нашъ не много продолжался, когда Доркаса пришедъ къ намъ сказала съ великимъ ужасомъ, что лакей, тотъ самой лакей, стоитъ еще у дверей, и спрашиваетъ, не въ семъ ли дом живутъ г. и госпожа Ловеласъ? Онъ не иметъ ни какого худаго намренія, сказалъ онъ Доркас. Но сіе примчаніе было доказательствомъ моей любезной, что намъ угрожаетъ какое ниесть величайшее нещастіе. Но поелику Доркаса ни чего на то не отвчала; то я предложилъ ей, что сойду самъ и выслушаю, о чемъ онъ говорить хочетъ. Я вижу, сказалъ я воображаемыя вами опасенія и нетерпливость, дражайшая моя, угодно ли вамъ сойти вмст? вы войдете въ залъ, въ коемъ можете слышать, не будучи сами примчены все то, что мы будемъ говорить у дверей.

Она на то согласилась. Мы сошли: Доркаса приказала подойти служителю. Я его спрашивалъ, чего онъ хочетъ, и чаю онъ иметъ сказать господину или госпож Ловеласъ. По многихъ поклонахъ сказалъ онъ: я увренъ, что имю честь говорить съ самимъ господиномъ Ловеласомъ. Я хочу спросить, г. мой, здсь ли вы живете, и можно ли съ вами говорить, или вы по крайней мр здсь остановились на нсколько времени?

Отъ кого ты дружокъ?

Отъ одного дворянина, которой приказалъ мн отвчать на сей вопросъ только то, что онъ другъ г. Юлію Гарлову, старшему дяд госпожи Ловеласъ.

При семъ имени любезная моя особа едва не упала въ обморокъ. Она въ то время приняла нсколько солей; и тотчасъ отъ того избавилась.

Скажи мн, мой другъ, не знаешь ли ты Полковника Мордена?

Нтъ, г. мой; я и имени сего никогда не слыхалъ.

Ни Капитаиа Синглетона?

Нтъ, г. мой, но мой господинь такъ же канитанъ.

Какъ его фамилія?

Я не знаю, долженъ ли я то сказать.

Нтъ въ томъ ничего худаго сказать мн его имя, естьли ты пришелъ съ честными намреніями.

Весьма съ честными, г. мой, ибо мой господинъ такъ сказалъ: да и во всемъ свт нтъ честне моего господина. Онъ называется, г. мой, Капитанъ Томлинсонъ.