Я зашел за забор. Поискал глазами подходящую палку. Валом валялись шершавые доски с вбитыми гвоздями, палок не было. Глянул вправо и увидел хорошую вещь: вдоль забора лежала тонкая, метра два длиной, водопроводная труба.

Позднее я думал, кто кроме меня более всего повинен в эпизоде у

Оперного театра? Лукьянович простодушно пьяный хам, не более того. А вот его друг Максимовский, что не думал увести от греха подальше друга, а только что и делал, что наблюдал и ухмылялся, – мерзавец.

Глумливый мерзавец.

Пятерка удалилась метров на двадцать. Я быстро догонял компанию.

Только бы раньше времени никто не обернулся. Никто не обернулся.

Когда между мной и пятеркой осталось метра полтора, я крикнул:

– Толик! Получай!

Лукьянович обернулся, удар пришелся слева по голове. Футболист подался было вперед, но, еле слышно ойкнув, стал приседать, откидываясь туловищем назад. Омир забыл про установку. Вместо того, чтобы двигать Максимовского, он ударами штакетины в лоб добивал

Лукьяновича.

Журналист спохватился, поднял брошенную мной трубу и заорал на все Калинина. Омир отпрыгнул от него, бросил штакетину и рванул через сквер, казачонок побежал к ТЮЗу, Марал удалялся в сторону гостиницы "Алма-Ата", Максимовский размахивал трубой, Лукьянович лежал на спине.

Я догнал Омира.

– Куда пойдем?

– Пошли ко мне. Предки на даче.

… С утра Омир пинает мяч на зовете. Часа два я ждал, пока он набегается. После игры попили пива и вернулись домой.

Надо узнать, как и что у Марала. Омир снял трубку и в этот момент хлопнула входная дверь. В коридоре появилась моя матушка.

Откуда она узнала, что я здесь? Омир и я застыли на месте.

Ситок села на тахту.

– Что вы натворили?

– Ничего не натворили.

– Тогда почему вас ищет милиция?

Милиция? Я в миг позабыл обо всем на свете. "Я убил

Лукьяновича?!". – бешенно застучав, внутри меня сломались ходики, допреж мерно шедших часов. То был не страх за себя, а непоправимая безнадежность. Я – убийца.

Скрывать ничего нельзя.

– Нашего товарища обидели… Была драка, я одного ударил по голове трубой.

– А ты что хорошего сделал? – Мама уставилась на Омира.

– Я тоже разок ударил… Палкой по лбу.

Вновь стукнула в прихожей дверь и в комнате появилась тетя Зауре, мать Омира.

– Я приехала с дачи, а в дверь звонит участковый Жуков. Сказал, что Ахметова и тебя ищут. Я позвонила Шакен и пошла на работу.

Участковый? За убийцами участкового не посылают. Но все равно к черту Марала с его бандера росами. Выживет ли Лукьянович? Он, как и

Максимовский, нас не знает. Вложил нас Марал, из-за которого все и произошло.

– Шакен, что будем делать? – спросила тетя Зауре.

– Ничего делать не будем. – спокойно ответила мама. – Говорила ему: не ходи с Омиром. Вот результат. Ничего, пусть посидят в тюрьме.

– Шакен, что вы говорите? Какая тюрьма?

– Кыдымга тюрьма. Заслужили. – она поднялась с тахты и бросила мне. – Пошли.

Тетя Зауре остановила ее у дверей.

– Шакен, у вас связи. Надо выручать детей.

– И не подумаю…Что заработали, то и получат.

Матушка велела мне идти к дяде Боре, а сама направилась к

Курмангалиевым.

Я побежал к Бике. Дома его не было. Женька сказал, что младший брат играет в торчки у "Кооператора". Так и есть – Гевра и Бика пинали асыки у входа в магазин.

– Ты сегодня какой-то обшуганный. – сказал друг.

– Будешь тут обшуганным, если человека чуть не убил.

– Рассказывай.

Бика выслушал и сказал:

– Ничего страшного. Вали все на Омира.

– Он тоже перепугался.

– Еще бы. В тюрьму никто не хочет. А там ой как х…во.

– Хреноверть в том, что мы с Омиром были в тот момент правы. Но сейчас…

– Да брось ты думать о терпиле. Если бы даже и убил его, то и х… с ним. Выкручивайся, как можешь.

У Курмангалиевых матушку выслушали, но дядя Урайхан сказал, что начальник Советского РОВД вряд ли послушается его. Мама пошла к

Курмашу. Отец Пилы не стал прибедняться и ссылаться на выходной, а сразу же позвонил начальнику райотдела Иванову и попросил его вывести из дела Ахметова.