–  Я послал к перевалу двух молодых охотников!
– нахмурившись, подал голос Барс.
– Они вернутся и расскажут…

–  О чем?
– хохотнул Усай.
– Ты слушал сына невнимательно. Если верить в его бредни, то шестеро воинов НЕ дошли до Трех Волков. Они погнались за этим щенком, и должны были продолжить движение от верховий Попрыгуньи. Так что парни не найдут ничего… Знаешь, даже Изгой Донн не терял своего меча…

Сравнение с единственным человеком, изгнанным из Клана за трусость за всю историю существования деревни, заставило Джамшера покрыться пятнами:

–  Я не лгу!

–  Я верю своему сыну!
– угрюмо набычившись, зарычал Снежный Барс.

–  Понимаю. В этом предложении главное слово - 'своему'. Забери у него меч. Не позорься… Кстати, щенок, я слышал, что ты преподнес Малые Дары Майке Огненной Гриве? Зря. Дочь моего брата никогда не выйдет за лжеца. Я СКАЗАЛ.

Кинув на сына безумный взгляд, отец сжал правую руку в кулак, и, изо всех сил ударив им в ладонь другой руки, прошипел:

–  Усай Горькая Весть! Ты оскорбил моего сына. Я требую Права Крови! Любой из твоих сыновей может заменить тебя в поединке - ты немощен, но твой язык мчится впереди твоих мыслей, старик…

–  Сначала найдите мне следы этих ваших чужих… - презрительно усмехнулся старик.
– А уж потом думай, стоит ли требовать, или лучше скрыться с глаз Клана от такого позора…

–  Идем, Заря!
– выбив плечом дверь, рявкнул Снежный Барс.
– Эй, Сохатый! Ты идешь с нами.

–  Сходи, сынок!
– рассмеялся вдогонку Усай.
– Расскажешь потом, где посеял меч этот лживый щенок, и как наш вождь среагирует на Правду…

…Сохатый, старший сын Усая, двигался по тропе, ведущей к течению Попрыгуньи вслед за отцом. Воин, который прошел с Барсом не один военный поход, был мрачен, как никогда - по его мнению, Горькая Весть сошел с ума: обвинять кого-то во лжи, не проверив его слова, мог разве что выживший из ума старик, уверовавший в свою непогрешимость. Кроме того, воин понимал, что в случае подтверждения слов Утренней Зари выходить на поединок со Снежным Барсом предстояло именно ему. А шансов убить Первого Клинка Клана у него было не больше, чем безлунной ночью спуститься с вершины Белого Господина. Поэтому всю дорогу до места, откуда Джамшер прыгнул в реку, он практически молчал…

–  Ну, что скажешь, воин?
– поднимая с камней обломок окровавленного меча, торжествующе поинтересовался Снежный Барс.
– Мой сын не испугался шестерых воинов, и бился с ними, как подобает мужчине, не так ли? Кстати, вон там, если мне не врут глаза, лежит отрубленная рука!
– склонившись над тесниной, добавил он через пару мгновений.
– Ну-ка, сынок, слазай туда… Постой! Веревку скину…

Спуститься по влажной от водяной взвеси, поднимающейся от бьющейся в теснине Попрыгуньи, скале без страховки было невозможно - Джамшер понял это задолго до того, как, скользя по веревке, добрался до каменного уступа, на котором блестела странным металлическим браслетом скрюченная, разбухшая от влаги конечность. Брезгливо завернув ее в прихваченный для этого кусок полотна, парень привязал веревку к поясу и взмахнул рукой. Две пары сильных рук тут же потащили его вверх по скале.

–  Твой сын - настоящий воин!
– утерев с лица выступивший пот, буркнул Сохатый, когда Утренняя Заря бросил перед ним свой трофей.
– Я не знаю, хватило бы у меня смелости прыгнуть отсюда вниз. Высоко, узко, сплошные камни…

–  А проплыть по течению до того места, где он выбрался из воды, да еще ночью?
– гордо посмотрев на Джамшера, поинтересовался Барс.

–  Я потерял сознание… - напомнил ему парень.

–  Если бы тебя оглушило где-нибудь тут, дотуда бы доплыл только твой труп. Так что помолчи… Ладно, надо посмотреть, в какую сторону они пошли отсюда, и возвращаться в деревню - темнеет…

–  У них на руках - раненый… Вряд ли они пойдут дальше… - задумчиво пробормотал Сохатый.
– Хотя кто их знает… Ладно, Утренняя Заря, бери руку, обломок меча и вперед…

…Заплаканная Майке выскочила из-за избы Когтя Орла, и не обращая внимания на вытянувшиеся лица идущих сзади отца и Сохатого, бросилась мне на грудь:

–  Усай сказал, что я не могу выйти за лжеца, и что тебя лишили Имени!!!

–  Горькая Весть поторопился… - прорычал Снежный Барс.
– Мой сын не сказал ни слова лжи, девочка. Так что можешь им гордиться. А вот прыгать в объятия тому, от кого не приняла даже Больших Даров, не стоит - такие, как твой дядя могут неправильно понять…

–  А мне все равно… - прижимаясь щекой к щеке растерянного от такой нежности парня, воскликнула девушка.
– Я уже обещала ему, что приму. И приняла бы в любом случае. Даже если бы он оказался лжецом…

–  Ого!
– восхитился отец.
– Смелое заявление! Ладно, мы вас не видели… Сын! Мы с Сохатым, пожалуй, вернемся к той поляне, где ты проткнул себе ногу, помнишь? И немного там посидим… Только не очень задерживайся, ладно? Надеюсь, Сохатый, возражений у тебя нет?
– в голосе Снежного Барса зазвенел металл.

–  Уже иду… - силуэт воина, и без того плохо видимый при свете звезд, растворился среди деревьев.

–  Я думала, твой отец меня убьет… - дождавшись, пока исчезнет и Снежный Барс, прошептала Майке.
– А он почему-то дал нам время поговорить… Я так за тебя боялась… Думала, умру…

–  А я не находил себе места… - признался Джамшер.
– Мне казалось, что ты можешь поверить Усаю, и решить, что я способен на ложь…

–  Дурачок… - Огненная Грива снова потерлась щекой о его щеку и, внезапно схватив правую ладонь парня, возложила ее себе на голову, упала на одно колено, и срывающимся шепотом произнесла: