Четыре версты — четыре с небольшим километра. Мы шли не спеша, лес не потерял своего очарования, но оно стало иным — мрачноватым, укрытым в скользких тенях, в витающем в воздухе запахе опасности. Ночь перешла в новую, предрассветную фазу, когда перестаёшь что-либо видеть даже на расстоянии вытянутой руки, темнота сгущается, и кажется, что можно зачерпнуть её в пригоршню. Идти босиком по лесу и так было колко, а когда мы свернули с тропинки — особенно. Но я молчала и старалась не отставать от заданного темпа. Часа через два, когда где-то на невидимой части горизонта занимался рассвет, и небо прояснивалось; впереди показался холмик, и Кейрен уверенно направился к нему. Я уже еле передвигала ноги, глаза слипались, а бороться с приступами зевоты не было сил: часы показывали половину пятого, а я хоть и считала себя «совой», но позже четырёх-пяти обычно не ложилась. Впрочем, Кейрен тоже потерял твёрдость шага. Мы добрались до низкого холмика, и вор устало провёл рукой над его поверхностью. Выглядевшая до этого вполне естественно трава подёрнулась рябью, как изображение на неисправном телевизоре, и через несколько секунд на её месте появилась каменная кладка и утопленная внутрь небольшая дверь, пройти в которую даже при моём скромном росте можно было лишь пригнувшись. Где же, интересно, они лошадку держат?.. Кейрен достал откуда-то внушительную связку ключей — мощных, кованых, каждый сантиметров в пять-семь — и отпер дверь. Внутри было темно, а моя затея войти, бдительно держась за стеночку, не увенчалась успехом: сразу после косяка никакой вертикальной поверхности нащупать я не смогла. Сделав пару шагов, я остановилась: вдруг дальше ловушка какая для непрошеных гостей? Кейрен вошёл вслед за мной и закрыл дверь, погружая помещение в совсем уж непроглядную тьму; замок несмазанно скрипнул, но ключ послушно провернулся, запирая вход. Перед моим носом из ниоткуда появился яркий огонёк — вроде лампочки Ильича, только без провода, стекла и нити накаливания. И правда, магия… Кейрен обогнул меня по небольшой траектории и уверенно направился дальше, волшебный огонёк послушно полетел перед ним, давая столь мизерное количество света, что не помогал разглядеть ничего вокруг. Шагов через десять мы упёрлись в новую дверь. Кейрен, позвенев ключами, открыл её и вошёл, предварительно погасив свой огонёк.

Комната, в которой мы оказались, напоминала прихожую. В углу стоял массивный сундук, в настенном подсвечнике трепетало пламя оплывшего огарка — наверное, электричество в нелегальном воровском убежище предусмотрено не было. Из квадратной прихожей два на два метра куда-то вправо вёл прямой коридор, а впереди начиналась узкая лестница. Мы поднялись по ней на второй этаж, где в небольшой аккуратный зальчик выходило несколько дверей. Кейрен открыл одну из них, но сам заходить не стал, кивнув на неё мне.

— Переночуешь… хотя, уже переутруешь, здесь. Завтра… точнее, уже сегодня, разберёмся, что к чему. Не дожидаясь моего ответа, мужчина развернулся и усталым шагом направился к другой двери. Я вошла в комнату. На столе стояла кем-то заботливо зажжённая свеча, просторная кровать была застелена, а высокая спинка идеально подходила для того, чтобы развесить на ней одежду. Глаза закрывались; я с немалым трудом выпуталась из рваной юбки и плюхнулась на кровать, засыпая ещё на подлёте…

…Я сладко потянулась, не торопясь открывать глаза. Лениво подняв руку до уровня лица, я глянула сквозь ресницы на часы. Начало первого… Пора вставать… Я медленно перевела тело в сидячее положение. В голове непроизвольно мелькнула привычная уже мысль: «Всё же проснулась…» Впереди целый день, ещё один день жизни! Всё, что происходило вчера, казалось удивительным сном. Хотя, основным доказательством того, что это было на самом деле, являлось моё пребывание в незнакомой комнате. Вечером я не особо рассматривала обстановку, но теперь могла сделать это как следует. Кровать стояла у стены, изголовьем к окну, которого раньше я почему-то не заметила. Да и мы вроде бы под землёй, какие здесь окна?! Но пейзаж за стеклом вопреки всему не представлял собой лабиринт из кротовых нор или пещеру с песчаными стенами. Прямо от окна начиналось и уходило куда-то в безбрежную даль изумрудного цвета море (или другой какой неохватываемый взглядом водоём), отражающее розово-голубое небо — не то ранний закат, не то поздний рассвет. Солнце светило ярко, создавая блики на слабых барашках волн, но его лучи, проникающие через стекло, совершенно не грели. Тут и там прямо из воды, без какого-либо намёка на сушу, торчали невысокие деревца, вроде помеси яблони и цитруса. Я недоумённо потрясла головой, но подозрительно сюрреалистический пейзаж не исчез. Какой интересный природный феномен! Я повосхищалась сама с собой и продолжила осмотр. Рядом с кроватью стоял массивный деревянный стол, на нём одиноко торчала оплывшая свеча и лежала аккуратная горка одежды — для меня? Также в комнате имелся шкаф, несколько полок на стенах и стёртый коврик на полу. Одежда вне всякого сомнения предназначалась мне, поскольку представляла собой длинную чёрную юбку почти до лодыжек с треугольными кружевными вставками на подоле и сделанную в таком же стиле рубашку с расклешёнными рукавами. В качестве обуви предлагалось что-то вроде плетённых босоножек на плоской подошве. Оставив бесплодные попытки расчесаться растопыренными пальцами, я пригладила спутанные волосы рукой, оделась и осторожно выглянула за дверь. В коридоре никого не было, с нижнего этажа просачивались аппетитные запахи. В животе заурчало в напоминание о том, что еда его не посещала больше суток. Я легко сбежала по лестнице, перепрыгивая через одну-две ступеньки. За запахом, как по путеводной нитке, я проследовала по узкому коридорчику до самого его конца, где за квадратной аркой виднелась просторная комната, с отделанными деревом, как во всём убежище, полом, стенами и потолком. Я вошла и тут же определила помещение как столовую. В центре комнаты стоял стол человек на шесть, его окружал полный комплект резных кресел под старину с пышными подушками на сиденьях; из стены на метр торчал обмазанный глиной угол печки, источающий тепло. На столе, к моему разочарованию, не было ничего съедобного. Правда, в одном из кресел сидел Кейрен, но я ещё не настолько проголодалась, чтобы заниматься каннибализмом.

— Привет! — жизнерадостно поздоровалась я, плюхаясь в одно из кресел.

— Добрый день, — мрачно ответил Кейрен, глядя мимо меня.

— Что это ты такой невесёлый? — поинтересовалась я.

— Не выспался.

— Да? Странно… А есть что-нибудь покушать?

— Через полчаса обедать будем, — всё также флегматично-нудно, как с похмелья, протянул Кейрен, широко зевая.

Я разочарованно вздохнула, поискала глазами, чем бы отвлечься от мысли о еде. На каждой из трёх стен висело по кованному трёхсвечному канделябру, а большую часть четвёртой занимало огромное окно-витрина, за которым простирался безумно красивый горный пейзаж.

— А ты специально сделал здесь всё под старину или просто потому, что электричества нет, и пришлось адаптироваться? Так генератор можно было поставить!

Кейрен вяло на меня посмотрел, вздохнул:

— Под старину… — и неохотно заговорил. — Для тебя оно, может, конечно, и под старину. У меня для тебя две новости…

— Хорошая и плохая? — попыталась угадать я.

— Нет. Обе плохие. Во-первых, судя по тому, что я вчера узнал из твоей памяти, ты сейчас находишься в другом мире. В смысле, мне-то он родной, а тебе — другой.

Хорошо, что я уже и так сидела. Я? В другом мире? Вот просто так вдруг?!

— Правда? — выдавила я.

— Да, — серьёзно кивнул Кейрен. — Я слышал, что такое возможно, но никаких достоверных фактов до сих пор не знал. Это из области магии. Ходили слухи, что определённым образом можно открыть портал в другой мир и кто-то из нашей братии активно пользуется этой возможностью. Причём, смысл в том, чтобы допустить в задании параметров какую-то ошибку. Вероятно, кто-то из адептов перед экзаменом решил попрактиковаться, да вышло не так. А ты в это время в своём мире случайно вошла в портал, когда пятилась.

Я пару секунд ошарашено смотрела на Кейрена, а затем, к его ужасу, вскочила и запрыгала по комнате, хлопая в ладоши с громогласными криками.

— Какая же это плохая новость?! Это самое замечательное известие, какое я когда-либо слышала! — прокомментировала я своё поведение, когда села обратно в кресло, тяжело дыша.

…Всю свою сознательную жизнь я мечтала о приключениях. Не заблудиться в лесу, не уехать в незнакомый район, сев не на тот автобус, не забыть ключи от квартиры и лезть в неё через балкон, а о настоящем приключении, таком, какое показывают в кино: попасть на необитаемый остров, искать сокровища в полном древних ловушек подземелье, познакомиться с вампирами, найти заколдованный меч, переместиться в прошлое (будущее) или в другой мир… В общем, я мечтала о том, что не происходит с нормальными людьми, да они и не желают, чтобы что-то подобное случилось. Жизненная рутина — без всякой романтики. Все живут по неписанному сценарию: роддом — детсад — школа — институт — работа — пенсия. Небольшие отклонения от него каждого конкретного человека непринципиальны. Где рыцарство, жертвенность, желание совершать подвиги? В книжках и в кино. Какое там рыцарство, когда в любом московском автобусе, набитом под завязку, можно наблюдать милую картину: все женщины стоят, все мужчины сидят… И остаётся лишь мечтать стать героем приключенческой книги или фантастического романа, даже из тех, что плохо кончается. И пусть через четыреста страниц убьют, но лучше эти четыреста страниц настоящей жизни, чем десятки лет бессмысленной рутины! Я верила в мечту, несмотря на то, что вероятность её воплощения была ничтожно мала… До недавнего времени. Но месяц назад я поняла, что мечты не сбываются. И что оставшиеся мне сто двадцать дней никогда не заменят собой те заветные четыреста страниц настоящей жизни…

— А какая вторая новость? Такая же хорошая? — оптимистично осведомилась я.

— Н-нет… Не знаю… Не думаю, — с новоприобретённым заиканием ответил Кейрен. — Вторая новость в том, что не успела ты сюда попасть, как тут же влипла в неприятности.

— Ну, это-то я уже поняла. Ты бы мне лучше объяснил, в чём их суть, если можешь.

— Могу, отчего же нет. Только это будет долгий рассказ.

— Я не тороплюсь, — беспечно махнула я рукой, поудобнее устраиваясь в кресле.