Я пересекла прихожую и хотела уже подняться на второй этаж, когда заметила дверь около лестницы. Я потянула ручку — заперто. Думала было вежливо уйти, но решила попытаться ещё разок. Я взялась за ручку обеими руками и дёрнула со всей силы: что-то звонко хрустнуло, и дверь распахнулась, уронив меня на пол. С кряхтением поднявшись, я воровато огляделась и шмыгнула в комнату, закрывая за собой дверь.

Здесь царил загадочный полумрак, свет шёл только от зажженного очага. Стены, как и везде, отделанные деревом, были украшены шершавыми гобеленами, красиво переливающимися в бликах огня и радующими глаз фантастическими пейзажами, показанными без ярких красок, но очень естественно. Пол покрывал большой ковёр — у нас такой скорее называли бы «палас», но тут это словечко казалось совсем не к месту. В общем, аккуратная, чуть вытянутая комната выглядела эффектно, чем-то напоминая пещеру или даже дупло. Особенно меня впечатлила стена напротив очага, снизу доверху увешанная всяческим холодным оружием, какое раньше я могла видеть разве что на выставке. Под самым потолком расположились малопригодные для использования неподъёмные двуручники почти в человеческий рост длиной, хрупкие на вид мечи и кинжалы с тонкой гравировкой по лезвию и инкрустированными в рукоять драгоценными и не очень камнями, декоративные стилеты и даги с извилистыми клинками и причудливыми, мешающими руке гардами. Ниже висели дальнобойные орудия: луки и арбалеты различных размеров и моделей. Тут же в специальных футлярах можно было найти болты и стрелы всевозможных конфигураций. Ниже всего висели несколько мечей, среди которых мне особо приглянулся один — прямой клинок около семидесяти сантиметров в длину, классическая гарда. Я несколько лет занималась фехтованием, и меня так и тянуло попробовать применить изученные на рапире приёмы на более грозном оружии, но несколько смущало отсутствие разрешения хозяев хватать что ни попадя. Появившаяся у меня за последние два месяца дурацкая привычка ни в чём себе не отказывать, даже если на следующий день желаемое станет доступней, взяла своё: я уверенно схватилась за рукоятку полюбившегося мне меча и вытянула его из кольца, вбитого в стену, взвесила в руке. Он оказался, как ни странно, немногим тяжелее рапиры, что позволяло использовать практически любые приёмы фехтования, но преимущества были налицо — таким клинком можно наносить не только колющие, но и рубящие удары, не опасаясь сломать его. В охотку я закружилась по комнате в сражении с невидимым противником. Эх, жаль, тут нет стола, на который я бы эффектно вспрыгнула! Я так увлеклась, что даже не услышала, как отворилась дверь и кто-то вошёл в комнату. Заметила я его только тогда, когда столкнулась нос к носу.

— Ой… — выдавила я, непроизвольно вжимая голову в плечи. — Извините…

Придав лицу виноватое выражение (вообще-то, стыдно мне было вовсе не за то, что опробовала меч без спросу, а за то, что так легко попалась), я убрала руку с клинком за спину — с глаз долой.

— Что ты, дочка, хорошему клинку нечего на стене пылиться. Он крепкую руку чует. А вот запор на двери можно было и не ломать…

Дед плутовато на меня посмотрел и вышел, прикрывая дверь. Я несколько секунд недоумённо смотрела в пустоту перед собой, потом всё-таки развернулась и медленно двинулась к стене. Интересно, кто он Кейрену? Странный донельзя…

Вернув оружие на законное место, я было направилась к одному из выходов, но вспомнила, что хотела вытащить занозу. Не найдя ничего более подходящего, я использовала для этого короткий острый стилет, превратив занозу в порез…

Из комнаты вели ещё две двери помимо входной. Они не были заперты, и я смогла свободно пройти в новое помещение. Это оказалась библиотека. Небольшая квадратная комната, высокие книжные стеллажи до потолка вдоль стен, в центре — два кресла и маленький круглый столик с канделябром. Здесь тоже был очаг, в котором горело жаркое пламя, крупные поленья еще не превратились в угли и приятно потрескивали. Я подошла к стеллажам, всмотрелась в надписи на корешках, щурясь от недостатка света. «Трансгрессория», «Прикладная некромантия в магии», «Телепатия — врождённый талант или результат обучения?», «Историческая география: Кедраса, Приокеанск, Хотвев»… Руки чесались взять одну из книг, полистать непривычные по фактуре странички, но, во-первых, я знала, что если начну смотреть фолианты со столь заманчивыми названиями, то сегодня не дойду до остальных частей убежища, а хочется; во-вторых же, начитавшись фантастики, я помнила горький опыт героев, хватавшихся за чужие предметы, связанные с магией. Я с сожалением опустила уже протянутую было к одному томику руку и усилием воли заставила себя покинуть библиотеку.

Вторая дверь из зала с оружием привела меня в короткий широкий коридор, большую часть которого занимала куча сена. Воздух здесь был пропитан запахом осени, ароматом сухих полевых цветов. Я прикрыла глаза, вдохнула, оценивая букет. Как жаль, что даже в моё время, когда увиденное можно запечатлеть на фотоаппарат, а услышанное — записать на диктофон, так и не придумали прибора, чтобы сохранять запахи. Я сунула в зубы соломинку и пересекла коридор. В лицо дохнуло свежим воздухом с привкусом воды. Я попала в настоящую конюшню: из четырёх стойл были заняты только два, распахнутые ворота поскрипывали створками, оттуда дул тёплый ветерок. Серая в яблоках лошадка беспокойно выглянула из стойла, всхрапнула. Я подошла, хотела погладить её по морде, но она отстранилась, подозрительно поглядывая на меня из-под длинных ресниц. Поджарая, если можно так сказать о лошади, кобылка была довольно высокой и словно бы пуганой. В соседнем стойле дремал, вяло шевеля ушами, лохматый тяжеловоз — судя по всему, питомец деда, такой же волосатый и флегматичный. Я вышла за ворота. Буквально в трёх метрах от них журчала речка, вода пенилась, налетая на камни: течение было сильным, как в настоящем горном потоке. Вокруг очень нечасто росли деревья, даже реже, чем в городском парке; сочная зелёная трава доходила до щиколоток, тут и там из неё синими звёздочками выделялись мелкие цветы. Я подошла к реке, зачерпнула в пригоршню воды — она была удивительно чистой и прозрачной, руку свело от холода. Пахло лесом и полем; раздавалось чириканье птиц, какие-то шорохи, всплески, жужжание и стрёкот вездесущих кузнечиков. Прямо на моих глазах на поверхность вынырнула крупная серебристая рыбина — солнце ярко блеснуло на чешуе, отразилось тысячью искорками от брызг.

Я обернулась: конюшня с распахнутыми воротами начиналась деревянным кубиком и уходила вглубь поросшего зеленью холма. Интересно, он появился здесь естественным образом, а потом в нём прокопали пресловутое убежище, или, наоборот, сначала построили нормальный двухэтажный домик, и затем присыпали сверху землей? Я ещё немного погуляла на природе: набрала целую горсть ароматной земляники, умылась, пошлёпала босыми ногами по каменистому дну у кромки воды. В конец замёрзнув до зубного стука, я по извилистой траектории попрыгала обратно в дом. Стрелки на часах показывали уже без двадцати четыре — как же быстро бежит время! Теперь пора было осмотреть второй этаж, и я двинулась обратно к лестнице по старому маршруту. Я нигде никого не встретила, хозяева все спят что ли? По лестнице я взобралась уже не так бодро: давала знать о себе усталость. За первой дверью оказалась комната Кейрена, если бы она пустовала, я бы наверняка осмотрелась, но сам владелец спал на кровати, стоящей в углу, и пришлось тихонько уйти. Соседняя комната тоже была жилой и, судя по всему, принадлежала деду. Валенки и лапти стояли аккуратным рядком у порога, на вбитом в дверь гвозде висела телогрейка, постель была накрыта стёганным одеялом, у стены имелся сундук, а на нём два набитых мешка. Окно тут выглядело по-другому: маленькое, деревенское, и пейзаж за ним виднелся под стать — лужайка, горка дров под навесом, некрашеный забор и лес вдалеке. Я уже привыкла к подобным несостыковкам и даже не удивилась. Последняя на этаже комната оказалась одним большим гардеробом. Впрочем, здесь хранилась не только всевозможная одежда (как мужская, так и женская), но и парики, баночки с сажей, мелом и прочей гадостью для грима, накладные усы и бороды. Наглядевшись на это безобразие, я вышла в коридор, потянулась, зевнула. Опять захотелось есть, но втихую слазить в подвал я постеснялась, а полдника мне никто не предлагал…

Я спустилась вниз и, немного поколебавшись, всё-таки повернулась спиной к кухне. Отвлечься от мыслей о еде можно было только подумав о чём-нибудь более возвышенном, но такое ко мне в голову просто так не забредало, поэтому я отправилась в библиотеку — искать оное в книгах…

— Ой, ё-о-о! — взвизгнула я, мгновенно просыпаясь. Толстенный неподъёмный фолиант запоздало съехал с моих колен и ударил прямо по пальцам ноги. Я с трудом втянула книжку на стол, выдохнула. Попытавшись встать, я охнула и плюхнулась обратно: всё затекло после нескольких часов пребывания в одном положении. За это время в комнате стало совсем темно: свечи оплыли и погасли, в очаге остались лишь золотисто-красные, почти совсем прогоревшие угли, которые теперь давали больше тепла, чем света. Я размяла ноги, с кряхтением поднялась и медленно поплелась к двери. По пути задумчиво обернулась, прикидывая, убирать книгу на место или не стоит, но на подвиг не решилась и продолжила движение по прежнему маршруту. В комнате с оружием было ещё темнее: здесь от огня остались лишь редкие мелкие огоньки, выглядывающие рыжими точками из горки тёмно-серой золы. Я неуверенно сделала шаг вперёд, ещё один, а на третьем осмелела, решительно ступила вперёд… не почувствовала опоры под ногой и покатилась вниз по лестнице. Сама не поняла, как шею себе не свернула! Об острые углы ступенек и об пол я приложилась всеми частями тела, посему, когда всё-таки остановилась, решила, на всякий случай, не шевелиться и глаза не открывать. Рядом послышались шаги…

— Живая или как? — без особого волнения осведомился, как я определила по голосу, Кейрен.

— Ы-ы-ы, — неопределённо ответила я, не открывая рта.

— Ну, и вставай тогда, чего развалилась?

Я с опаской пошевелила плечами — вроде не сломаны, пробежалась пальцами по рёбрам — кажется, целы, открыла глаза. Кейрен стоял надо мной, скрестив руки на груди, с выражением на лице, как у взрослого человека в зоопарке, с чисто зоологическим интересом наблюдающего за тем, как обезьяна лезет на дерево. Так и казалось, что он сейчас достанет из кармана очки, блокнот и ручку и начнёт что-то записывать, бормоча себе под нос: «Присутствуют как условные, так и безусловные рефлексы…». Я сначала села, а потом и встала, придерживаясь за стену. Довольно просторное помещение (подвал?) было буквально завалено всяким инвентарём, вроде верёвок, крючьев, каких-то загадочных приспособлений из широких ремней и тому подобного. Чуть правее от нас прямо в воздухе мерцал небольшой световой шарик, от него исходило странное матовое сияние, придающее коже непривычный восковой блеск.

— Как ты сюда провалилась-то? — спросил Кейрен, подозрительно меня оглядывая.

— Там наверху слишком темно.

— А дверь не надо было ломать! — не к месту возмутился он.

— Извини, я случайно, — неискренне покаялась я. — Что это за место?

Кейрен скорчил недовольную рожицу, но всё же снизошёл до ответа:

— Я храню здесь воровской инвентарь.

— Значит, на «дело» собираешься, — усмехнулась я.

— Можно и так сказать. При… задержании у меня конфисковали некоторые… хм… вещи, и я намереваюсь их вернуть.