Он постоял пару секунд молча, после чего предложил мне продолжить изучение географии самостоятельно, и ушёл, прикрыв дверь. Я склонилась над картой, задумчиво провела пальцем по границе Долин. Не очень-то у них тут справедливое общество — прямо нацизм какой-то. В ворохе карт я нашла одну особо ветхую, чуть не рассыпающуюся в руках. Надпись в левом верхнем углу гласила: «Другие Долины — проклятый край, где никогда не заходит луна». Несмотря на столь затейливый заголовок с отрицательной эмоциональной окраской, карта была весьма подробной; вся территория делилась на разного размера кусочки — собственно, Долины, каждая из которых принадлежала одной расе. Судя по всему, эта далеко не маленькая территория отличалась живописностью пейзажей и разнообразием ландшафтов, поэтому как раз сюда стоило устроить экскурсию. Тем более, поглазеть на средневековье интересно, но посмотреть на настоящих эльфов или драконов куда занимательней. Любопытно, а там действительно всегда ночь?

Эту карту я отложила, как и первую, а остальные отнесла обратно в библиотеку. Пора было готовить «побег», который я запланировала на следующий день. Заглянув в свою комнату, я обнаружила на кровати пухлую сумку — последнее напоминание о моём мире. Я присела, положила её на колени, открыла. Всё её содержимое, вытряхнутое на кровать рядом со мной, образовало небольшую горку, имеющую в основании вызывающе чернеющий пистолет, а на вершине — миниатюрный сотовый-раскладушку. Последний был практически разряжен и вовсю возмущался отсутствию сети. Я выключила его и отбросила на другой край кровати — он абсолютно не вписывался в местный интерьер и резал глаз, как, впрочем, и весь остальной хлам, составляющий мой багаж. Сначала я собиралась разделить вещи на две кучки — что брать с собой, и что можно бросить здесь, но оставить так ничего и не решилась: листы бумаги, как и одноразовые платочки в целлофановой упаковке, могли пригодиться (да хотя бы костёр разводить); кошелёк и документы просто так выкинуть не позволяла привычка; писать перьями, которые здесь, вероятно, в ходу, я, разумеется, не умела, посему ручку и остальное содержимое пенала тоже пришлось брать с собой; ну а плеер и телефон было жалко по необъяснимым причинам. Насчёт пистолета я, естественно, даже не рассуждала — в незнакомом мире, где меня в первый же день посадили в тюрьму, какое-никакое оружие могло понадобиться. Скептически оглядев кучу барахла, которую собиралась брать с собой, я поняла, что мне явно понадобиться новая сумка — более вместительная и соответствующая местной эпохе. Да и одежду надо подобрать походную — не в юбке же верхом ехать (разве что по-дамски — хе-хе — до первой кочки). Я приоткрыла дверь, воровато посмотрела влево, вправо и выскользнула в коридор. Здесь, к счастью, никого не было, и я прошла в комнату-гардероб незамеченной. Всё необходимое нашлось без труда — ещё бы при таком ассортименте! Помимо одежды и сумки я взяла тонкое походное одеяло — предок спального мешка. Я сгребла вещи в охапку, пересекла коридор и вновь скрылась в своей комнате, не забыв аккуратно запереть дверь, дабы никто не вошёл и не увидел моих сборов.

Время до вечера я убивала тем, что бесцельно бродила по дому, листала книги в библиотеке, просматривала карты. Перед сном я наворовала себе сухой паёк из кладовой, после чего направилась в свою комнату и легла. Было ещё рано, но это меня не смущало — завтра нельзя долго спать.

Я открыла глаза, когда над морем за окном, что порядком успело мне надоесть, едва-едва поднялось солнце. Организм будто почувствовал важность момента и решил для разнообразия удовлетвориться сном до рассвета. Одевшись, я подхватила сумку и осторожно выглянула за дверь. Ни в коридоре, ни на лестнице никого не было. Я медленно, крадучись спустилась вниз, направилась к конюшне. Пройти без остановок через комнату с оружием мне не удалось: пересекая её, я встала на полпути и жалобно уставилась на приглянувшийся мне давеча клинок. Он висел на стене, такой одинокий среди другого оружия, и прямо приковывал к себе взгляд…

С непривычки я постоянно обращала внимание на то, что ножны при ходьбе били меня по ноге. Лошади Кейрена в конюшне не было, что ещё раз свидетельствовало о его отъезде. Я открыла крайнее стойло и в нерешительности застыла на пороге. Сам конь-то был на месте — он смотрел на меня довольно скептически (чего хорошего можно ожидать от этих людей?), но нигде поблизости я не видела какой-либо сбруи. Пройдясь по всей конюшне, я не обнаружила ни сёдел, ни узды. Я вышла в коридор, заваленный сеном, осмотрелась: мне показалось, что в углу под слоем сухой травы что-то темнеет. Добираться до этого места мне пришлось на четвереньках, а в результате под конец пути я кубарем скатилась с соломенной горки, врезавшись в стену. Немного покряхтев, я всё же доползла до угла, разгребла слой сена и с радостью обнаружила там завёрнутое в потник седло. Оригинальное место для его хранения! Но больше ничего найти не удалось, хоть я и перевернула всё вверх дном так, что солома равномерно заняла всю площадь коридора.

Я оставила стойло открытым, и конь уже успел добрести до самой речки. Не забыв напоследок прихватить небольшой холщовый мешочек с овсом — один из тех, что неопрятной горкой были сложены у ворот, — я догнала его и начала неумело седлать. Мне всё никак не удавалось затянуть подпругу — то ли сил не хватало, то ли я делала что-то не так. Наконец, я справилась с задачей, но что делать дальше не знала, конь же, привыкший ходить под седлом, стоял спокойно и не спешил проявлять инициативу.

— Конь, а конь, — неуверенно обратилась я к нему, заглядывая в его морду, — будешь слушаться меня без поводьев? Назову я тебя, пожалуй, Арктуром. Хочешь быть тёской звезды?

Конь ничего не ответил, только отвернулся от моего назойливого взгляда. Я решительно вскарабкалась в седло, побалансировав несколько секунд на одном стремени, и осторожно похлопала Арктура по крупу позади себя. Конь фыркнул, тряхнул головой и медленно побрёл вдоль реки вниз по течению — кажется, как раз в нужную мне сторону.

Конь шёл на диво мягко, как дорогой автомобиль по ровному асфальту. Мы ехали в нужном направлении, поэтому я, опасаясь, что повторно мне так уже не повезёт, не останавливалась до тех пор, пока в густых сумерках нельзя стало разглядеть ничего на расстоянии метра. День выдался солнечным, а ночь — лунной, и звёзды, усыпавшие небо, сплетались в незнакомые созвездия. Я чуточку потянула коня за гриву, тот попытался цапнуть меня за руку, но не дотянулся до неё, вовремя отдёрнутой. Арктур по устной просьбе не остановился, посему я приняла решение спрыгнуть на ходу, благо, он двигался медленно. Результатом моего акробатического кульбита, как и следовало ожидать, стало бесславное падение, причём одна нога намертво застряла в стремени, так что конь мстительно протащил меня пару метров по земле за собой, но потом всё же застыл на месте, хитро поглядывая в мою сторону. Я представила, что подумал бы какой-нибудь приличный человек, увидев породистого коня (с седлом, но без узды и поводьев), а рядом с ним растрёпанную девушку, спокойно лежащую на земле и закинувшую ногу на стремя… Меня пробрал истерический смех, я тряслась от гремящего на весь лес хохота, словно в эпилептическом припадке, и не могла остановиться. Слава Богу, в лесу никого не было, и посмотреть на меня в неподобающем виде могли разве что деревья.

Место, выбранное мной для привала, располагалось на самой опушке. Я заметила это не сразу, поскольку впереди в больших количествах росли низкие пушистые берёзки и высокие тополя, за которыми нельзя было разглядеть обширное поле, покрытое метровой травой. Выходить из леса я не стала, хоть скудный свет от луны почти не проникал сквозь густую листву. На свой страх и риск, я расседлала коня, будучи вовсе не уверенной в том, что смогу повторить обратный процесс, и теперь рассеянно теребила гриву Арктура: на ночь его нужно привязать, но чем? В моей сумке не было ни верёвки, ни чего-либо на неё похожего. Я не смогла придумать ничего умнее, чем порвать юбку, захваченную мной на всякий случай, на узкие полоски ткани и связать их между собой. Импровизированную верёвку я накинула коню на шею свободной петлёй, а другой её конец закрепила на толстом стволе вековой сосны. Ужасно хотелось есть, а ночная прохлада уже пробиралась под не совсем подходящую мне по размерам куртку, поэтому я собрала скромную кучку сухих палочек и… бессильно опустилась на землю. Как человек цивилизованный, я не умела добывать огонь без спичек или зажигалки, а ни того, ни другого в моём распоряжении не имелось…