— Когда я находился в пещере, у меня были седые волосы. Наджакмал наклонилась к нему так, что их лбы соприкоснулись.

— Покажи мне.

— Но я не…

— Представь себе свое отражение и покажи его мне в камне.

Он не мог ясно мыслить, но это было только к лучшему.

Он постарался вспомнить свое отражение в голубом камне: одну щеку пересекал шрам, которого у него сейчас не было, волосы оставались столь же густыми, но стали серебряными, почти белыми. Поскольку камень теперь был его частью, он разделял воспоминания Оуэна. И на гладкой поверхности черепа появилось отражение, которое он постарался удержать.

— Достаточно.

Наджакмал выпрямилась, двумя руками взяла лицо Оуэна и поцеловала его в лоб. Прикосновение Наджакмал потрясло его до самых глубин существа. Он почувствовал, как краснеет от радости ребенка и наслаждения мужчины.

— Молчи. Тебе нужно спать. Ты прошел долгий и трудный путь.

Он уже почти засыпал. К нему пришли воспоминания, призрачные, словно сны.

— В том времени, которое еще не наступило, я видел женщину в пещере, — с трудом проговорил Оуэн. — Она держала в руках голубой камень, но я не знаю, удалось ли ей положить его на место. Меня окутал туман, и все исчезло. Больше она не появлялась.

Наджакмал пожевала губу и задумчиво кивнула.

— Значит, еще неизвестно, удастся ли ей добиться успеха. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы ей помочь. От этого зависит возвращение Кукулькана к жизни.

Она взяла палку и ткнула ею в костер; к небу полетели искры.

— Ты превзошел себя, и мы гордимся тобой. Мы, которые привели тебя сюда. По нашим понятиям о времени ты без отдыха работал четыре дня и четыре ночи и сумел вернуть душу своего друга. Ни один из нас не сумел бы сделать больше.

— Четыре дня?

— И четыре ночи. Вот почему ты так устал и нам пришлось тебя кормить, чтобы ты смог вернуться обратно.

Она протянула ему еще один кусок мяса.

— И все это время ты сидела рядом со мной? — спросил Оуэн, энергично разжевывая мясо.

Она усмехнулась, показав белые зубы.

— Я была рождена именно для этого. И еще я должна отослать тебя домой, когда придет время. Спи и наслаждайся в своем сердце единением с камнем. Ждать пришлось долго, и тебе нужно все хорошенько осмыслить.

В следующий раз его разбудил мочевой пузырь. Солнце переместилось в обратном направлении, из чего он сделал вывод, что проспал всю ночь и часть следующего дня.

Он лежал на постели из травы. Вокруг никого не было. Рядом стояла тыквенная бутыль с водой. Он напился, а потом встал и отошел в сторонку, чтобы облегчиться.

Наджакмал больше не следила за ним. Он увидел, как Диего и его братья возятся с мулами. Рядом находился де Агилар, одетый в белую льняную рубашку, которую захватил для него Оуэн, один из рукавов был аккуратно закреплен. Фернандес вырезал себе длинную палку и тренировал фехтовальные выпады левой рукой. Увидев Оуэна, он отбросил палку, подошел к нему и присел возле костра, разведенного у входа в шалаш.

— С возвращением. Я уже начал думать, что ты будешь спать до тех пор, пока не выпадет снег. Хочешь поесть? Я научился печь кукурузные лепешки.

— Спасибо, я действительно хочу есть. А разве здесь идет снег?

— Такое случается. Да и на вершинах гор лежит снег. — Де Агилар одной рукой принялся выкладывать на сковороду лепешки.

Он двигался легко и уверенно, видно было, что испанец делал это уже не раз.

— Как долго я спал? — спросил Оуэн.

— Лучше не спрашивай. Ты сделал удивительную вещь, хотя я и не понял, как тебе это удалось.

— В тот момент мне так не казалось.

— Значит, заносчивость тебе не угрожает, я рад. Я бы не перенес, если бы оставался в долгу перед высокомерным человеком.

В глазах де Агилара появилась новая уверенность, когда он перевернул лепешку и передал ее Оуэну.

— Ты изменился, — заметил Оуэн.

— Я видел смерть и переступил через нее. Теперь мне нечего бояться.

— Что ты теперь будешь делать?

— То, о чем ты меня попросишь. Я твой оруженосец. Нет… — Он поднял руку. — Ты не можешь со мной спорить. Я буду сопровождать тебя и выполнять твои просьбы, но я не уйду, даже если ты станешь меня умолять, так что давай не будем унижать друг друга.

Де Агилар выглядел удивительно расслабленным, но одновременно от него исходила сила, как в ту темную ночь в Севилье, после того как на него напали. На него было приятно смотреть.

Оуэн ощутил теплое прикосновение к груди серебряного дракона. Он взял медальон и слегка погладил его большим пальцем.

— Наверное, нам нужно вернуться в Англию и начать искать место, где находится каменный круг.

Он потер руками лицо. Оуэн любил Англию, но ему совсем не хотелось покидать недавно обретенные джунгли, где жили ягуары. Де Агилар осторожно спросил: