Шрифт:
32. Портрет экзистенциальной любовницы
У кого-то рано или поздно возникнет вопрос: а кто она такая вездесущая Лиза? Откуда она вообще взялась?
Идентификация Лизы произошла однажды в полдень, – и вот при каких обстоятельствах. Как всегда за Артуровым и Козиным спешат журналисты.
Артуров отмахивается от акул пера:
– Всё, господа, всё! Все новые вопросы в следующий раз!
Козин и Артуров выходят из дверей, торопливо направляются к машинам.
Артуров еще раз проясняет позицию Козина:
– Коллега, так Вы не допускаете, что если этого носителя бреши мы уничтожим физически, то все эти безобразия прекратятся?
– Этот молодой человек ни в чем не виноват, – отвечает Козин. – Он не виноват в своей дьявольской красоте, которая привлекает женщин и будоражит их!
Они оборачиваются. За ними ковыляет Лиза, делая пальцами ОК.
Артуров задумчиво произносит:
– Красота будоражит…
Он рассеянно и мельком бросает взгляд на Лизу:
– Да, красота – страшная сила. Кто эта женщина?
– Так просто… Прибилась сюда по социальной квоте. Она слушает социальные лекции для населения: «Как обезопасить себя от летаргического засыпания под воздействием Алексея Синицы?»
Мужчины останавливаются у машины.
Козин спрашивает:
– Скажите откровенно, вы хотите его убить? Убийство запрещено законом.
Артуров открывает дверь, берет маленькую пластиковую бутылку с водой, полощет рот и выплевывает.
– Извините, коллега, мне пора. Вы слишком сентиментальны в некоторых вопросах, когда речь идет о спасении человечества.
33. Кровавый зуб Шапы
Вечером в квартире Шапы довольно душно. Во всяком случае со Старшины и Лехи, которые сидят на диване пот катится градом. И совсем не спасает от духоты пластиковый пузатый жбан пива о 5 литрах, который стоит у них в ногах. У молодежи нынче все понятно: где пиво, там и секс.
Перед ними, прихрамывая, возмущенно расхаживает Шапа. Опять ее голова перебинтована, под левым глазам фингал.
– Миха, ну ты сам посмотри на меня – вылитый гадкий утенок! Чисто синюга!
– Шапа, прости, – говорит Старшина.
– Всю избил позавчера, всю! Как еще ноги не вырвал, урод! Посмотри на эту ногу!
– Шапа, ну прости… Все равно скоро свадьба.
– Я в ЗАГС без ноги пойду? Нет, мальчики – к психиатру! Или другую девчонку найдите!
Леха после доброго глотка выдвигает новые аргументы:
– Шапа, ты же знаешь! Ему нельзя другую девчонку, ты проверенная. А другая девчонка может помереть со страху… Или прикончит он ее в угаре – тогда что? На нары?
– Их нельзя, а меня можно? А если меня прикончит?
– Нам еще жениться надо, ты забыла?
Леха канючит:
– Шап, ну ты же проверенная…
Шапа пока не сгибается:
– Но он же контуженный! Коматозный! Он за себя не отвечает.
– Я за него отвечаю, клянусь! – горячится Леха.
В конце концов Шапа и Старшина удаляются в отдельную комнату. Шапа тут же выглядывает из-за двери.
– Лех, скалку!
Леха приносит скалочку-выручалочку, радостно напевая: «Ты беременна, это временно».
– Да не бойся, я если что, прямо за дверями… Сразу услышу, если начнет коматозить.
Шапа со скалкой и Старшиной закрывается на ключ в своей комнате. Леха садится рядом с дверями, блаженно вытягивает ноги и вытаскивает книжицу кроссвордов. Под кроссвордик пиво само течет в горло: бульк-бульк.
Вскоре Леха накрывает лицо журналом и блаженно дремлет.
Разбужен он грохотом и воплями Старшины:
– Ротабля, подъем! Ассильбеков, сучара!
– Ё-моё!
Леха спросонья торкается в дверь, но она закрыта.
Он мечется по квартире, прибегает из кухни с разделочной доской.
Вопит:
– Шапа, дура, открывай! Зачем ты закрылась?
Из дверей вываливается споткнувшийся Старшина с воплями:
– Ротабля!
За ним лысая и голая Шапа со скалкой.
– Все, Леха, приплыли! Достал контуженный твой! Еще один зуб выбил! Засунь такой секс знаешь куда? Подсказать?
– Шапа, Шапа, ну чего ты… – бормочет Леха, вертя в руках кровавый зуб, который ему сунула Шапа.