– Было, было незабываемое удовольствие, я сама видела! Скажи, мама?

Любовь Семеновна замахивается на Перепечкина:

– У, старый пень! Так бы и двинула! Получил неземное наслаждение – и в кусты! Анжелочка ему и так, и сяк… Тридцать три удовольствия!

Любаша гнет свое:

– Да не было, он говорит, не было незабываемого наслаждения! Ничего он не чувствовал!

– Ну, сделайте что-нибудь, Любаша! – умоляет Ксения Михайловна.

– А я что сделаю? Я ему рожу, что ли, этот сраный отсос?

Адвокат уточняет:

– Во-первых, нижний поцелуй. Во-вторых…

Но его не слушают, даже замахиваются.

Ксения Михайловна законным образом кипятятся:

– Спал как сивый мерин, вот и не чувствовал! А люди-то видели! Да вот хоть ты, Любаша!

– Я же ушла, Вы сами меня отправили! Как я могу теперь подтвердить? Это по совести против трупака-то?

– Во-первых, не трупака…

На умницу-адвоката опять замахиваются.

Ксения Михайловна, вспомнив, указывает на Иннокентия:

– Он! Вот он все видел! Еще орал: «Не забудь застегнуть ширинку!»

Она наступает на попугая:

– Орал? А ну говори быстро!

В атаку на попугая идет и Любовь Семеновна:

– Ты слышал? Ты видел?

Любаша ничего не понимает:

– Да что вы к птице пристали? Совсем облысели?

Дамы в голос отвечают:

– А как же? Свидетель!

Иннокентий испуганно удирает:

– Поправь манишку!

Любовь Семеновна командует:

– Тебя не про манишку спрашивают, дурак! Говори по делу!

– А как птица сказать может? Вы совсем, что ли?

Любовь Семеновна:

– Может! Когда не надо – поет соловьем… А когда надо… Ты хоть посмотри, какую красавицу отгрохали папашке твоему!

Смирнов любуется господином Перепечкиным:

– Да, жених что надо. Эти перстни доставлены из Гамбурга вчера самолетом…

Любаша встревожено сообщает снова:

– Иван Михайлович говорит, что он по-прежнему сомневается в правильности выбора.

Адвокат заламывает руки:

– Почему? Ну, почему, Иван Михайлович? Так хорошо сидит костюмчик…

Он умоляет:

– Ну что ж Вы, голубчик! Мы уже с ног сбились, дорогой мой! Ну почему Вы не торопитесь к своему счастью?

– Он говорит, что этап романтики закончился слишком быстро… – сообщает Любаша. – Он говорит, что нижний поцелуй возможно пришел несвоевременно от… развратной молодежи. Если он, конечно, был.

– Был! – категорично заявляет Любовь Семеновна. – Было неземное наслаждение как пить дать…

Любаша в сомнении:

– Доказательств по-прежнему нет.

– Какие еще нужны доказательства трупу? – возмущена Любовь Семеновна.

– Ну, ну, Любовь Семеновна… – урезонивает ее адвокат.

Любаша переводит:

– Он требует найти ему новую девушку… С более выраженной романтической мотивацией…

– Опять заладил свое! Какая тебе мотивация, старый дурак? Хватай пока горячо!

– Ну, ну… – мнется адвокат.

– Да что Вы нукаете все время? – не понимает Любовь Семеновна.

– Вообще, он имеет право на любую девушку… – кисло заявляет адвокат.

– Кто? Он? Между нами, он имеет право только на гроб! Ишь ты: сказочно богат… престиж… статус… А вот как мужчина каков?

Она сдергивает с Перепечкина парик.

– Полюбуйтесь!

Смирнов отшатывается от страшной картины живого мертвеца.

Любовь Семеновна надевает парик снова.

– Да если бы не парик – и смотреть не на что!

Адвокат не знает что сказать:

– Вы причиняете моему подопечному боль! Если он такой плохой, то почему вы за него выходите замуж?

– Любовь зла! – говорит Ксения Михайловна. – А Вы как думали, дружок?

Перепечкин тем временем вдруг начинает синеть и хрипеть. В какой-то момент открывает глаза, почему-то находит взглядом Любовь Семеновну и останавливает взгляд на ее большой груди. Любовь Семеновна торопливо крестится.

– Ой, страшный! Как черт из табакерки!

Но спохватилась и грозно приказывает:

– А ну закрой глаза! Закрой, я сказала!

– Ну, ну… Любовь Семеновна… – мямлит адвокат.

– Да что Вы нукаете все время? А ну закрой глаза!

Сплевывает в сторону:

– Ну чисто Вий, мамочка…

Любаша торопливо хлещет Перепечкина по щекам:

– Ну зачем ему столько эмоций? Вы же видите, что он элементарно не справляется с ними!

Побледневший Смирнов перехватывает взгляд жениха.