Безысходность, вдруг прозвучавшая в тоне Хранителя, испугала. Прояви Норт агрессию, Руни не стала бы слушать, он лишь поддтолкнул бы ее сделать выбор, которого так опасался. Теперь же лесянка заколебалась. Хранитель добился того, к чему шел, заронив в душу Руни сомнение. Может, она бы и подчинилась ему, но, как видно, и Норту было с ней нелегко, он не так хорошо понимал душу Руни, как могло показаться. Когда разговор был почти завершен, он сказал ей:

— Тебе будет проще освоиться здесь, если ты отдашь мне талисман. Эти вещи опасны для тех, кто не знает, как нужно использовать их.

Руни быстро вцепилась в кусочек черного дерева с камнем, как будто бы Норт собирался насильно отнять его:

— Нет!

Он вздохнул:

— Мы вернулись к началу, ты снова не веришь мне. Руни, послушай…

— Нет!

— Хорошо, хорошо… Но тогда обещай одну вещь!

— Не обещаю! Ничего!

Камень Норта начал темнеть, и Хранитель прикрыл рукоятку ножа.

— Я прошу: никогда не давай талисман в руки Эрлу.

— А почему?

Тон Хранителя стал очень жестким:

— Ты хочешь его погубить?

Руни вдруг поняла, что Норт искренен. Он любил Эрла и был уверен, что Руни может ему навредить.

Позже, уже возвратившись в замок и вспоминая беседу с Хранителем, Руни не знала, что делать. Забыть обо всем? Или выполнить волю Норта? Сомнения, страх ошибиться, неясное чувство тревоги с каждым часом все больше и больше терзали ее.

Эрл проснулся под вечер. Поднявшись с кровати, он понял, что отделался очень легко, много легче, чем в детстве. Гул в ушах был не слишком приятен, однако не так уж и страшен… Немного ломило виски… Кувшин холодной воды, опрокинутый прямо на голову, быстро взбодрил, заглушил странный голос, который подсказывал: что-то не так!

Взгляд скользнул по фигурке из воска. Резким сигналом в памяти вспыхнуло: “Серп!” Он не помнил, что стало с ним, но вдруг почувствовал: это неважно, Потоков не существует. Его убежденность была такой сильной, что даже смутила. Эрл привык доверять своим чувствам, однако впервые получил однозначный ответ, усомниться в котором было нельзя.

Он отчетливо помнил, что должен отнести восковую куколку Норту, но вдруг ощутил, что Хранитель может и подождать. Сейчас главным была встреча с Руни, он должен был выяснить все! Заперев статуэтку в сундук, Эрл покинул комнату, чувствуя, что лесянка где-то поблизости.

Они встретились у откидного моста. При его появлении Руни вздрогнула, словно бы встреча смутила ее. Удивленный барьером, нежданно воздвигнутым ею, Эрл все же решил, что тянуть с разговором не стоит. Стараясь держаться как можно беспечнее, он ей сказал:

— Я искал тебя, Руни.

— Зачем?

Сам вопрос был обычен, но в тоне лесянки звучало смятение, словно она уже знала ответ.

— Я хочу тебе кое-кого показать. На конюшне, — добавил он.

Руни кивнула. Посторонний не понял бы, что для них значит будущий разговор.

Золотистый конь с белой гривой и таким же хвостом находился в особом загоне, отдельно от всех остальных. Руни помнила, как в первый раз повстречалась с ним. Орм, знакомя ее с чуждой жизнью поместья, привел на конюшню.

— Взгляни, это Фрейр! — очень гордо сказал он, кивнув на коня. — Самый лучший из жеребцов. Он не терпит узды и седла, мало кто не боится просто так подходить к нему.

Орм еще долго хвалился горячим конем, поясняя, как дорого ценят его жеребят, но лесянку не слишком заботили эти дела. Управление крупным поместьем, доходы, расходы… Какая ей разница?

Руни очень понравился Фрейр. Ей хотелось дать коню сахара, потрепать пышную гриву, слегка приласкать, но взгляд Орма смущал ее, не позволяя дать волю порыву. Лесянка не сомневалась, что он не пришел бы в восторг. Посещение псарни, когда все собаки, забыв про хозяина, разом признали нежданную гостью, задело его. И теперь, вместе с Эрлом направляясь к конюшням, Руни сразу подумала о красавце-коне.

Фрейр мгновенно почуял посетителей и тихонько заржал, выражая восторг. Руни чуть улыбнулась, припомнив предупреждение Орма: “Не вздумай сама приближаться к коню!” Вынув сахар, Эрл дал ей кусок, чтобы Руни отдала его Фрейру. Тот очень охотно взял угощение. Теплые губы коня щекотали ладонь…

— Орм не любит, когда посторонние трогают Фрейра, — тихонько сказала она. — Почему?

— Потому что в глазах золотого коня Орм и сам посторонний, — ответил Эрл. — Орм получает большие деньги за жеребят, но не может его приручить. Он и впрямь любит Фрейра, но тот остается с ним диким и не желает ходить под седлом. Поначалу Орм пробовал обуздать его, но потом примирился и даже гордится таким непокорным конем.

— А тебя Фрейр признает?

— Меня — да, но я вовсе не стремлюсь показать это, чтобы не вызвать лишних обид. Знаешь, Руни, мне кажется, что наши судьбы похожи…