— Господь сказал: «Ворожею в живых не оставляй!», — снова пророкотал поп.

На кухне повисло недоброе молчание. Батюшка поерзал на своем стуле под нашими взглядами, видать, понял, что не то ляпнул, но извиняться посчитал недостойным.

— Чего — чего вы сказали? — наконец ласково осведомилась я.

— Да ладно вам языками молоть, — оборвала меня Лора, — давай, проводи свой семинар, а мы с батюшкой послушаем, потом доложим куда надо.

— Лора, ты бы шла домой, голуба, — снова подала голос Пелагея.

— И дружка своего прихвати, — кивнула Ирина.

— Вы чего, меня выгоняете? — не поверила Святоша.

— Типа того, — подтвердила я. — Мы ж грешницы, а чего вам, святым людям тут делать?

— Никуда я не пойду! — сурово заявила Лора. — Что, драться будете? Взашей вытолкаете, да???

И они с батюшкой синхронно вздернули подбородки, выражая полную готовность пострадать за веру.

Мы переглянулись, и Прасковья пожала плечами:

— Сидите, коль сестры не против. Только уж не серчайте, коль потом вас за поганый язык сестры проклянут.

— Мы ж грешницы, нам это ничего не стоит, — ласково прошамкала Пелагея, хитро глядя на овечек из-под тяжелых век.

— Да я… — начала Лора.

— Пройдемте в зал, — намеренно перебила ее Прасковья и ведьмы дружно, с шумом поднялись.

Вообще, мы не злые. Большинство ведьм — простые бабы, толстые и добродушные, уже в летах, но вот сегодня Лора основательно всех взбесила. Ну надо же додуматься — батюшку привести к нам на семинар, чтобы он нас проинспектировал, все ли верно и по слову Божьему мы делаем? С каких пор мы церкви отчитываться стали, а?

Ведьмы расселись, я раздала листы по кругу, намеренно обойдя Лору (не к лицу ей бесовскую оборотническую магию знать!) и принялась вещать, одним глазом заглядывая в текст. Хорошо еще, что у меня память хорошая, и я смогла запомнить с одного раза основные моменты, а то бы пришлось бекать — мекать. Батюшка все это время возмущенно бормотал в углу и хватался попеременно за голову и нагрудное распятие. Ведьмы на него профилактически недобро посматривали и он ненадолго притихал, истово крестясь.

Я тем временем покончила с вводной теоретической частью и принялась за практику:

— Итак! Чтобы превратиться в волка, следует найти в лесу осиновый пень, воткнуть в него двенадцать ножей, и перекинуться через них слева направо. Чтобы вновь стать человеком, надо перекинуться через ножи справа налево. Если исчезнет хоть один из этих ножей, обратная трансформация невозможна. По этому пункту все ясно?

Ведьмы помолчали, после чего Галина деловито сказала:

— Ну ясно, а заклинание-то какое говорить?

— А никакое, — пожала я плечами. — Трансформация происходит тут совсем не за счет вербальной магии, я же говорила уже ранее…

— Чего-то, доча, вроде и по-русски глаголешь, а не словечка не пойму, — прошепелявила Пелагеюшка. — Ты мне лучше скажи — перекинуться через ножи — это как?

— Хм… — задумчиво протянула я. — А ведь и правда вопрос интересный. В моем представлении это что-то типа сальто, признаться.

— И в моем, — подала голос Ирина. — Только ведь мы так не сможем. Это же циркачом надо быть, чтобы такое смочь сделать.

— И правда, — подала голос Ольга, — с трудом верится, что знахарки как заправские циркачки сальто над пнем делали.

— Девушки, ну я не знаю, — развела я руками. — Я за что купила — за то и продаю. Написано — перекинуться надо через пень. Перекинуться, понимаете? Может быть, потому и оборотническая магия так мало применяется?

Ведьмы помолчали, после чего Прасковья с сожалением проскрипела:

— Права девка.

— Но ведь заманчиво, — грустно вздохнула Ирина.

— Ну так учись над пнем ласточкой порхать, — посоветовала ей Ольга и мы засмеялись.

За этими разговорами мы как-то выпустили из виду батюшку. А он спокойненько встал, пробормотал молитву, достал полуторалитровую пластиковую бутыль откуда-то из рясы и принялся вдохновенно поливать водой направо и налево.

— Мой макияж! — растерянно закричала я. Недавно я, измученная ежевечерним обдиранием туши от ресниц купила ланкомовскую тушь, что отлично держится, но легко снимается водой. И вот теперь-то и наступил звездный час моей покупки — черные потоки с ресниц устремились по лицу, залили мне глаза…