— Ладно.

А Данила тем временем порылся в записной книжке, натыкал номер и заговорил:

— Борис Карлович? Это Данила, мы у вас ремонт делали. Да, все в порядке. Спасибо. Борис Карлович, я к вам по делу, ничего? Да нет, у знакомых с родственницей проблемы, не посмотрите ее? Да. Ну, я таких подробностей не знаю, если честно, потом уж родственники все объяснят. Да. Да, — тут он прикрыл трубку рукой и взглянул на меня: — Завтра, в одиннадцать утра у него окно. Устраивает?

— Ну, я даже и не знаю, — засомневалась я. Вдруг не сможем мать уговорить к тому времени?

Парень возмущенно посмотрел на меня и сказал:

— Послушайте, на другое время у него по записи пациенты! Или в одиннадцать, или никак.

— Хорошо, — вздохнула я.

Парень отнял ладонь от трубки и ответил:

— Да, Борис Карлович, время устраивает. Фамилия пациентки? Сейчас, — он вопросительно посмотрел на меня.

— Потемкина, — быстро подсказала я. — Потемкина Ольга Алексеевна.

Данила послушно повторил за мной материно имя, поблагодарил врача и нажал на отбой.

— Ну все, завтра в одиннадцать в «Виртус», частную клинику, врач Крамской Борис Карлович, вам назначено.

— Спасибо, — кисло поблагодарила я.

— Могу я надеяться, что вы Соне ничего не скажете? — сухо спросил он.

— А отчего бы ни сказать? — так же сухо поинтересовалась я. — Должна ж она знать, за кого замуж выходит.

— Я не уверен, что она правильно поймет, — поморщился Данил.

— Я и то, видимо, все неправильно понял, — заметил Дэн. — Не понять мне такой безумной любви, ты уж извини.

— Я на ней жениться собираюсь, какие еще доказательства моих чувств нужны?

Дэн внимательно посмотрел на него, после чего медленно сказал:

— Послушай, мать мы завтра проверим. Но просто так мы теперь тебе Софию не отдадим. Если любишь ее — тебе это придется доказать.

— Я все понял, — скучным тоном сказал Данил. — Я могу идти?

— Разумеется, — пожал плечами Дэн.

Пока он молча обувался, я стояла над ним и горячо лепетала оправдания. Мне правда было до жути неудобно, что мать так с ним обошлась. И то понятно, чего он так разобиделся, вы б тоже обиделись, коль вас с порога балалайкой отходили.

— Да ладно, я ж не зверь, все понимаю, — Данил наконец поднял на меня глаза и взялся за ручку двери. — С кем не бывает, но мать все же проверьте, ладно?

— Хорошо — хорошо! — горячо заверила я его, обрадованная некой теплоте в голосе. — А вы завтра заходите, все и узнаете.

— Да мне Сонька скажет, — хмыкнул парень. — Всего доброго, рад был познакомиться.

— Пока, — кивнул Дэн.

Я вздохнула и тоже покивала. А что мне еще оставалось делать?

Только за женихом закрылась дверь, как я рысцой ринулась искать сестричку. Та нашлась в ванной.

— Ты чего тут делаешь? — нервно спросила я. — Чего к народу не идешь?

Сонька подняла на меня несчастные зареванные глаза и сказала:

— А где Данилушка?

— Ушел твой Данилушка, — отмахнулась я. — Пошли в кух…

Сонька на полуслове опустила лицо в уже порядком подмоченное полотенце и горько, навзрыд, зарыдала.

— Господи, — тяжко вздохнула я и присела рядом. — Ну что такое с тобой, а?

Сонька поревела еще пару минут, после чего приподняла лицо и глухо спросила:

— Он на мне не женится теперь, да?

— Да как это не женится? — воскликнула я. — Конечно женится.

Сонька взглянула на меня красными глазами:

— Ты меня за дуру держишь, да?

Я на минуту смутилась, после чего взяла себя в руки и твердо сказала:

— Ну, коль ты у нас больно умная, то мигом умывайся холодной водой, и поговорим.

— О чем? — глухо вопросила она.

— О женишке твоем! — я выразительно посмотрела на нее.

— Ну говори, — буркнула Сонька. — Потом умоюсь.

— Ты чего, сильно за него замуж-то хочешь?

— Сильно, — несчастно кивнула она и приготовилась зареветь.

— Не реветь! — железным тоном молвила я. — Аль забыла, кем я работаю? Водичкой обпою, на ветер отчитаю — и твой он будет навек, и на родственников не посмотрит!

— Значит, он все же отказался жениться, — мигом смекнула Сонька и все — таки зарыдала.

— Господи! — закатила я глаза. — Да говорю ж я тебе, дуре — я его к тебе так приворожу, что все на свете твой Данила позабудет!

— А мне не надо с приворотом, — тихо, но упрямо сказала она. — Мне надо чтобы по — настоящему.

— Ну по-настоящему так по настоящему, — вздохнула я. — Он ведь тебе уже сделал предложение без приворотов, так чего ревешь?

— Он передумал, видно ведь!

— Совсем нет, — твердо сказала я. — В кухне мы поговорили с ним, он понял, что мать у меня не подарок, даже знакомому врачу позвонил, записал ее на прием!