– Каковы потери? – поинтересовался Конев.

– Противник использовал при атаке танки, нам удалось подбить семь, из них пять – американских моделей. Потери в живой силе оценить трудно. – Благодатов рапортовал спокойно, словно докладывал о результатах дивизионных учений. – С нашей стороны – уничтожено десять противотанковых орудий, убито около полутора сотен человек, около трехсот – ранено.

– Так много? – потрясение обозначилось на лице Кернера. – Я думал, это небольшая банда. Сколько же нацистов?

– Исходя из их огневой мощи можно сделать вывод – не менее пяти десятков танков и САУ и двух тысяч пехотинцев.

– Насколько мне известно, в городе Вена расквартированы две дивизии, – бургомистр немного успокоился, но в словах его время от времени проскальзывало изумление. – Почему же вы сами их не атакуете?

– Наши дивизии – стрелковые, – ответил маршал. – В них наберется полтора десятка легких танков. А против «тигров» они совершенно бесполезны. Будем пока обороняться.

– В любом случае, мы имеем дело с крупным восстанием, – проговорил Кернер после некоторого раздумья. – И возникло оно, как я понял, на американской территории. Что предпринимают союзники?

– Я говорил сегодня с маршалом Жуковым, – ответил Конев, и лицо его помрачнело. – Он сейчас в Потсдаме. Вопрос о восстании обсуждался там, но и Трумэн и Эттли [40] ведут себя очень неопределенно. По сведениям нашей разведки, американцы и англичане даже выпускают из лагерей военнопленных, позволяя им соединиться с восставшими. И это в тот момент, когда диверсантами уничтожен аэродром в Мюнхене!

– И погибло довольно много солдат союзников! – изумленно покачал головой Благодатов. – И генерал Локхард!

– Что генерал! – маршал презрительно прищурился. – Он был героем еще бурской войны, [41] а в этой прославился только тем, как отступал от фрицев при Арденнах! Буржуазные государства, как я думаю, готовы пожертвовать не одним генералом, лишь бы вооружить недобитых фашистов против советских войск!

– Вполне вероятно, – мрачно вздохнул Кернер. – В какой срок вы надеетесь отбросить немцев от города?

– Как только подойдут части, которые я вызвал из Праги, – ответил Конев. – Но хотелось бы обсудить другой вопрос. Немцы, по некоторым сведениям, обладают специально подготовленными солдатами, которые способны проникнуть в Вену и причинить нам уже этой ночью немалые неприятности. Товарищ генерал-лейтенант, расскажите, что вы можете предложить для повышения уровня безопасности в городе?

Верхняя Австрия, окрестности города Эффердинг

28 июля 1945 года, 16:15 – 16:57

После целого дня, проведенного в жаркой кабине грузовика, оберстгруппенфюрер Дитрих чувствовал себя отвратительно. Болела голова, совсем по-старчески ломило суставы. Хорошего настроения не добавляло и то странное обстоятельство, что на пути через Баварию никакие американские войска не помешали движению беглецов. Это заставляло Дитриха подозревать янки в грандиозной подлости. В некоторые моменты он даже начинал раскаиваться в решении бежать из лагеря, где было так спокойно…

Но сомнения развеялись в тот момент, когда передний грузовик автоколонны, американский «студебеккер», миновал указатель, сообщающий, что до Эффердинга осталось пять километров.

Сразу за поворотом после указателя обнаружился пост мотоциклистов. Оберстгруппенфюрер едва не закричал от радости, увидев вооруженных людей в милой сердцу форме, украшенной сдвоенными молниями.

Один из них лениво поднял руку, призывая машину остановиться. В движениях его сквозила такая уверенность, будто солдат точно знал, что люди, сидящие в тяжелом грузовике, да и сама машина не смогут повредить ему.

Дитрих приказал шоферу затормозить, а сам с удовольствием оторвал зад от нагретого за день и не очень удобного, если честно признаться, сиденья. Ноги, расслабленные после долговременного пребывания в кабине, слегка подогнулись, когда оберстгруппенфюрер спрыгнул на землю. Он едва не упал и, выпрямляясь, облегчил душу витиеватым ругательством.

В глазах солдата при виде трех звездочек на погонах не мелькнуло ни малейшего удивления. Он равнодушно осмотрел офицера и выбросил руку в греющем душу приветствии:

– Зиг хайль!

– Хайль, – ответил Дитрих.

– Герр оберстгруппенфюрер, – сказал солдат. Дитрих разглядел на его форме знаки отличия шарфюрера. – Должен спросить у вас, кто вы такие и куда следуете.

– Мы из лагеря в Поинге, – ответил Дитрих. – А следуем в Линц, на соединение с теми, кто, по слухам, продолжает там борьбу за свободу германского народа.

– Я должен вам верить? – шарфюрер поднял странные, какие-то белесоватые глаза, и боевому генералу вдруг стало страшно.